рискнёшь, моя дорогая девочка? {ЗАКОНЧЕН}

42 глава

«Господи, господи, что он тут делает?» — со скоростью света мысли в голове принялись скручиваться в один тонкий узел.

— Или ты не рада старым друзьям, Эмили? — он отделяет каждое слово хриплым тоном, и тот самый проклятый тон начинает творить со мной что-то такое, что можно повстречать только в фантастических рассказах.

Я не верила своим глазам и каждая минута с Мурмайером и рядом стоящей мамой казалась вечностью. В свою очередь Пэйтон, как будто ничего сверхъестественного не происходит, деловитыми движениями поправлял капюшон худи, даже не смотря на меня.

Я открываю рот, потрясенная его идеальной внешностью и, кажется, начинаю забывать, что такое родной язык, слова, речь, и как этим пользоваться. Раньше я думала, что идеальным он бывает только когда-то уже в прошлом колледже.

Но насколько же он красив именно сегодня.

Ночной пожар и бессонная ночь явно обошли далеко за десять тысяч километров от этого человека без недостатков.

На моем лице надменная улыбка и я стараюсь держать зубы стиснутыми, иначе можно легко сорваться и завопить на весь дом что-то до боли пронзительное, намекая на то, что этот самый парень, вроде как, является моим парнем. Если он, разумеется, не передумал насчёт этого.

Пэйтон мимолетно усмехается, сказав какую-то глупость в адрес прошлой ночи, и резко облизывает свои тубы, кидая на меня в это время усмехающийся взгляд.

Его губы не хочется целовать. Их хочется кусать. Впиться в них так, чтобы никогда не отпускать из мертвой хватки. Прокусывать до крови, оставляя свои метки. Хочется накинуться на него.

Но я по прежнему держу зубы стиснутыми и медленно киваю головой, даже не прислушиваясь к тому, о чем они так миленько разговаривают.

— Мисс Миллер, почему же вы раньше не познакомили меня с вашей очаровательной мамочкой? — улыбается Мурмайер голливудской улыбкой и осторожно кладет руку на свой ремень. (я медленно умираю). — Хочется заметить, что она весьма приятная женщина. Впрочем, это нисколько не удивительно. — Пэйтон медленно переводит свой взгляд на пылающую маму и вновь оголяет жемчужные зубы. — Не зря ведь она воспитала такую дочь. Верно, миссис Миллер?

Я затаила дыхание, не в силах больше дышать. Не то, что бы не в силах, я просто напросто забыла, как это делается. Я едко впиваюсь взглядом в выпирающие ключицы Пэйтона, на его серебряную цепочку с минималистическим сердечком; я обращаю внимание на еле заметные лиловые следы на шее, которые так четко выражены для моего зрения, и голова мгновенно начинает кружиться только от одного воспоминания о запахе его мягкой, нежной, даже слишком нежной коже.