Кинцунги

Глава 24

Изуку застонал, шевелясь ото сна, боль в голове и пульсирующая боль в теле пересилили его истощение. Его нога и ребра были особенно болезненными, но это была боль, похожая на переутомленные мышцы. Его глаза приоткрылись только для того, чтобы снова плотно закрываться, на мгновение ослепленные яркостью комнаты. Он дал себе несколько мгновений, чтобы привыкнуть к оранжевому свету за веками, прежде чем повторить попытку. Как только он смог правильно сфокусировать свое зрение, Изуку заметил, что находится в какой-то маленькой медицинской комнате.

Лазарет UA, напомнил ему его разум, когда он заметил на стене несколько плакатов с логотипом школы UA.

Изуку ломал голову, пытаясь собрать воедино последнее, что он мог вспомнить, что-то, что могло бы объяснить, почему он проснулся один в лазарете UA, но его мозг был туманным, полным неотличимых эмоций и полуформированных мыслей. Он смотрит на свое тело, пытаясь понять, почему оно так сильно болит, и заметил, что он был в своем костюме героя без куртки, очков и маски.

Внезапно воспоминания об утренних событиях нахлынули на него, так что он почти задыхался. USJ, злодеи проникают на объект через портал, сбегают из зоны кораблекрушения, видят, как Айзава ранен, злодей-рука, птичий монстр с зазубренными зубами, Хитоши отталкивает его в сторону.

Хитоши.

Хитоши.

С резким вздохом боли Изуку выпрямился на кровати. Он проигнорировал то, как его тело сопротивлялось его движениям, когда воспоминания об окровавленном теле Хитоши и мучительных криках заполнили его голову. Он вспомнил тошнотворный хруст костей в руке своего друга, когда Ному сжал ее, как высушенную ветку, прежде чем бросить его на землю без всякого интереса.

Изуку согнулся пополам, когда внезапная острая скручивающая боль распространилась по его груди, его легкие горели, когда они боролись за воздух. Рыдание застряло у него в горле, и его рот открылся в беззвучном крике. Казалось, что его сердце вот-вот раскроет ребра из-за беспорядочного биения, и он почувствовал, как задыхается от собственных слез, из-за чего ему стало еще труднее дышать, чем это было раньше. На этот раз он больше осознавал, что то, что он чувствовал, было началом панической атаки, а не сердечный приступ, но все равно было больно. И хотя он знал, что это было, его тело отказывалось слушать разум, и удары его сердца продолжали рикошетить от его костей.