Люби меня || 18+

10

Pov Валя

Скаждым днём, проведенным в бункере, Егор становится все более отчужденным и раздражительным. Не понимаю, чем его так злю. Нет, иногда, конечно, умышленно кровь из него сосу. Но тут уже, даже, когда я заинька-паинка, смотрит с укором, обличая в каких-то надуманных провокациях.

Вероятно, мы попросту, как я и предпологала, дуреем от чертовой психоделики. В этом жутком месте трудно оставаться нормальным, даже, если у тебя с головой никаких проблем изначально не возникало. А если ещё какие-то мелкие тараканы и незначительные сдвиги — ловите мою крышу! Аж в ушах звенит, так летит.

У каждого человека есть свой жизненный ориентир. Мой — Кораблин. В бункере... Хочу быть ближе к нему. Хочу приклеиться. Ни на секунду не отпускать. Он — мой якорь, только за него держусь. Без него вообще никак. Не справлюсь. Всё что угодно, лишь бы с Егором! Только вот он, напротив, умышленно всё чаще увеличивает между нами дистанцию. Замечаю ведь... Садится дальше, чем обычно. Подолгу зависает в ванной на перекурах. Ночью сразу же отворачивается к стене.

А мне бы хотелось, чтобы обнял. Как папа... Ну, не совсем как папа. Это же Егор... Он — мой самый близкий друг. Никого ближе нет. Даже там, на воле, братьев и сестер не числится. Никиту в расчет не беру. Он на шесть лет старше нас. У него, как правило, совсем другие интересы находились. Не мы. Я же во всём всегда рассчитывала на Егора. Знала, что он в самую худшую минуту придет на помощь. И развеселит, и утешит, и защитит... Просто будет рядом.

Папе всё не расскажешь. А Егору — можно. Ему и с ним — очень многое позволено.

Как сейчас, блин...

Егор в одних трусах вошёл в чат.

— Эээ...

Ну, в него и тело, чёрт возьми... Мышцы объёмные и выпуклые, отчётливо сепарируются. На вид кажутся твёрдыми, будто из стали вылитыми. Пресс идеально прочерчен, все шесть кубиков просматриваются. Они зовут проверить их на плотность... Ещё эта смущающая V-образная линия, ведущая к паху под боксёры. Пояс Адониса, я читала. Действительно красиво.

Мотаю головой и отворачиваюсь, когда Егор прекращает промокать полотенцем затылок.

— Вода горячая?

— Регулируется, если что, — не разбирая посыла, в удивлении брови вздергивает. — По-прежнему.