Люби меня || 18+

32

Pov Егор

Одних ощущений становится мало. Не хватает зрительного восприятия. Чтобы до конца всё... Хочу во время секса ее видеть. Лицо, глаза, губы... Да всю её. Полностью.

Первым шагом — хотя бы поцеловать при свете. Ступить за черту Валюшиного персонального «нельзя».

Глаза в глаза.

Ее щёки розовеют, а губы приоткрываются. Она выглядит такой чертовски красивой, что в груди больно становится. По мышцам пробегает дрожь. Горит моя душа. Пылает, вашу мать.

Целую Валюшу, получая некое энергетическое освобождение. Из меня будто эта самая душа вырывается. Несётся, чёрт пойми, куда. Похрен. Захватываю ее пухлые, мягкие и охрененно нежные губы. Неосторожно, должно быть, слишком грубо сминаю своими. Провожу по ним языком. И сразу же врываюсь в теплую влажность рта. Вкус ее жадно слизываю. Если бы разрешила, до делал бы это бесконечно. Вот просто, мать вашу, без остановок.

Святоша замирает подо мной. Потом несколько раз, словно по инерции, дёргается. Впивается мне в плечи ногтями, скорее всего, даже не осознавая того, что ранит. Я терплю, тупо радуясь тому, что не отталкивает. Трясется от волнения, но принимает.

Зацеловываю ее. То ли себя, то ли ее с ума свожу. Ласкаю, как умею. Всё, на что способен — выдаю. Выше максимума. Просто очень хочу ее целовать. Хочу, целую и сам охреневаю от того, что и как именно делаю. Но больше всего, конечно, дурею от собственных ощущений. Они-то и толкают на новые и новые, слишком откровенные животные ласки.

В какой-то момент открываюсь и снова в глаза смотрю. Эмоции ловлю. Каждую чёрточку рассматриваю. Как дышит и двигает распухшими губами, что-то сказать пытается. Не получается.

— Не надо, — останавливаю.

И вновь губами к ее губам приникаю. Валюша стонет, зарывается пальцами мне в волосы и, приподнимаясь, по собственной инициативе усиливает напор. Я отвечаю. Прислушиваюсь не к своим, а к ее реакциям. Делаю всё, чтобы ей было хорошо.

Хочу ещё раз в глаза посмотреть, но не успеваю. Долбанный гул генератора оповещает, что его работа на сегодня закончена. У нас с Валюшей всё только начинается. Чувствую, как она пускается действовать смелее, и сам наглею до крайности. Не просто раздеваю ее. Принимаюсь в горячке откровенно грубо срывать с нее одежду. Штаны вместе с трусами — прочь, майка — рывком через голову. Притормаживаю, когда Валька протестовать осмеливается.