«Мафиози и его Ангел» (П.М)

Глава 37.(87)

Пэйтон...
Неделю спустя

Моя голова была спрятана в подушку Сабрины. От неё все еще пахло ею. Я отказывался её стирать. Мне нужно было что-то от нее, и от нее остался только ее сладкий запах ванили.

Я вдохнул и почувствовал, как мои глаза загорелись. Я чувствовал себя жалким.

Но я зашел слишком далеко. Почти три месяца без Сабрины, и я медленно терял себя. С каждым днем ??становилось хуже. С каждым днем ??становилось все труднее, пока я больше не знал, как жить. Я не мог дышать я был будто в тисках, каждый вздох с трудом давался мне.

Я забывал есть. Иногда даже забывал спать. Просто смотрел на стену, потерянный в воспоминаниях моего Ангела.

Я никогда не прекращал поиски. Ни одного дня. Но сколько я ни искал, как далеко ни смотрел, ее нигде не было видно.

Как будто ее никогда не существовало. Никогда не было здесь. Иногда мне казалось, что все это сон. Мне было интересно, действительно ли она была здесь. Со мной.

Но она была. Я все еще чувствовал ее запах. Иногда видел её. Слышал ее смех и нежный голос. Она была везде, но все еще отсутствовала.

И я был пуст без нее.

Было ли это тем, что чувствовали мой отец и Керем?

Весь дом пребывал в отчаянии. Никто толком не разговаривал. Мы все перестали заботиться обо всем остальном. Единственное, о ком мы заботились и о ком думали, была Сабрина.

Райли потеряла подругу, которая больше походила на сестру. Для Джесси Сабрина была дочерью. Еще один ребенок, которого нужно баловать и любить. Мои люди чувствовали себя неудачниками.

А я потерял женщину, которая была моим всем.

Вздохнув, я перекатился на спину и уставился в потолок. Сквозь боль я думал о том, что переживала Сабрина.

Ее боль не могла сравниться с моей. Было больно знать, что ей больно. Моя боль не имела значения, а вот ее.

Я чувствовал ее боль, и этого было достаточно, чтобы сломать меня.

Альберто звонил, но с момента его последнего звонка прошло три недели. Три недели тишины с другой стороны.

Я понял, что был несколько благодарен за его ежедневный звонок. По крайней мере, я знал, что Сабрина жива. Так вот сейчас, я не знал. Я ничего не знал, и все, что я мог делать, это надеяться.