Разгар июльского вечера в городском парке ощущался как тёплое солнце, как разводы бензина в лужах, как дети на велосипедах, прохладное журчание фонтана и шелест деревьев от слабого ветра. Как цветочный магазин за углом, куда сбегались как молодые парни, так и седые старики, желающие подарить радость своей половинке. Как маленький веснушчатый мальчик, бегущий за мороженым; как гуляющие под руку женщины в лёгких платьях и симпатичных шляпках с огромными полями.
Девушка же ощущала этот день немного иначе. Для неё он выглядел как деревянная скамья, красные конверсы, порванные джинсы и футболка из секонда на два размера больше; как каштановые растрепаные волосы, запах классического энергетика от пухлых губ и вечнохолодные руки, бьющте железные струны на дешёвой гитаре.
Каждый вечер он тянул знакомую в этот парк, играя на гитаре и заливая место своим волшебным голосом и авторскими неумелыми рифмами, которые сам сочинял на уроках. Возможно потому, что его новая одноклассница была единственной, кто слушал его и не называл его творчество "бесполезным занятием" или "несчастным завыванием". Может быть и для неё, отличницы из обеспеченой семьи, он был настоящим фриком, которого никто не воспринимал всерьёз.
Сон это для юноши или нет, но она всегда внимательно слушала его. Заинтересовано следила за тем, как тот умело щипает струны и всё старается взять ноты выше, но рядом с ней его голос сам собой мог безумно задрожать, ведь просто не выносит этого прекрасного взгляда на себе.
Как же они сдружились? Для них самих это загадка. Возможно, потому что противоположности притягиваются? Или что-то большее?
Эта опрятная и безупречная девочка, чья осанка была натянута лучше струн на его гитаре, была слишком правильной для него. На ней всегда была самая малость макияжа, классические вещи и грамотная чёткая речь, вырабатываемая годами, обучаясь различным языкам. Дорогой маникюр и последние модели гаджетов, брендовая сумочка и строгое родительское: "чтобы в восемь была дома". За плечами - частная гимназия и музыкальная академия, из-за чего неумелое исполнение парня умиляло её. Особенно то, как он старался игнорировать видные ошибки.
Ничего из этого не скажешь о нём: рваные свитера, развязаные кеды и вечно разбитые колени после скейта. В пару к этому можно смело приписывать несвязные комплименты и глупый грязный рэп, который он мог писать ночами. Его уши были заколоты серьгами, а на ногтях можно было разглядеть остатки черного лака, который он ещё три года назад стащил у девушки старшего брата.
Да даже его гитара, эта деревянная акустика, была до нельзя залеплена пошлыми стикерами, от чего цвета самого инструмента видно не было.
Но вот его пальцы, все в заусенцах и маленьких ранах, добивают последний аккорд, наконец отрывая баррэ, что оставило шесть красных полос на коже. А только убежав от мучений, те хватают черную железную банку с надписью "Burn", заливая в себя остатки горьковатой жидкости.
