Луна и грош Сомерсет Моэм

15

   В Лондоне  меня  ожидала  записка  с  настойчивым  требованием  явиться
вечером к миссис Стрикленд. У нее сидел полковник  Мак-Эндрю  с  супругой,
старшей сестрой миссис Стрикленд. Сестры походили друг на  друга,  хотя  у
миссис Мак-Эндрю, уже  изрядно  поблекшей,  был  такой  воинственный  вид,
словно она засунула себе в карман  всю  Британскую  империю;  вид,  кстати
сказать, характерный для жен старших офицеров и  обусловленный  горделивым
сознанием принадлежности к высшей касте. Манеры у этой дамы были бойкие, а
ее благовоспитанности едва-едва хватало на то, чтобы вслух не  высказывать
убеждения, что любой штатский - приказчик. Гвардейцев она тоже ненавидела,
считая зазнайками, а об их  женах,  забывающих  отдавать  визиты,  даже  и
говорить не желала. Платье на ней было дорогое и безвкусное.
   Миссис Стрикленд явно нервничала.
   - Итак, какие вести вы нам привезли? - спросила она.
   - Я видел вашего мужа. Увы,  он  твердо  решил  не  возвращаться.  -  Я
помолчал. - Он намерен заниматься живописью.
   - Что вы хотите этим сказать? - вне себя от удивления  крикнула  миссис
Стрикленд.
   - Неужели вы никогда не замечали этой его страсти?
   - Он окончательно рехнулся! - воскликнул полковник.
   Миссис Стрикленд нахмурила брови. Она рылась в своих воспоминаниях.
   - Еще до того, как мы поженились, он иногда баловался красками. Но, бог
мой, что это была за мазня! Мы смеялись над ним. Такие люди,  как  он,  не
созданы для искусства.
   - Ах! Это же просто предлог! - вмешалась миссис Мак-Эндрю.
   Миссис Стрикленд некоторое время сидела погруженная в свои  мысли.  Она
не знала, как понять мое сообщение. В гостиной уже  был  наведен  порядок;
домовитость, видимо, возобладала в миссис Стрикленд над горем, и  гостиная
больше не производила унылого впечатления меблированной комнаты, ожидающей
нового жильца, как в первый мой визит после катастрофы.  Но,  лучше  узнав
Стрикленда в Париже, я уже не мог представить его себе в этой  обстановке.
"Неужели  им  ни  разу  не  бросилось  в  глаза,  как  все  здесь  ему  не
соответствует?" - думал я.
   - Но если он хотел стать  художником,  почему  он  молчал?  -  спросила
наконец миссис Стрикленд. - Кто-кто, а я бы уж  сочувственно  отнеслась  к
такому влечению.
   Миссис Мак-Эндрю поджала губы. Она, вероятно, всегда порицала сестру за
пристрастие к людям искусства и насмехалась над ее "культурными" друзьями.
   Миссис Стрикленд продолжала:
   - Ведь окажись у него хоть какой-то талант, я первая стала бы  поощрять
его, пошла бы на любые жертвы. Вполне понятно, что  я  бы  предпочла  быть
женой художника, нежели биржевого маклера. Если бы не дети, я бы ничего не
боялась и в какой-нибудь жалкой студии в Челси жила бы не менее счастливо,
чем в этой квартире.
   - Нет, милочка, ты выводишь меня  из  терпения!  -  воскликнула  миссис
Мак-Эндрю. - Не хочешь же ты сказать, что поверила этой вздорной выдумке?
   - Но я уверен, что это правда, - робко вставил я.
   Она взглянула на меня с добродушным презрением.
   - Мужчина в сорок лет не бросает своего дела, жену и  детей  для  того,
чтобы стать художником, если тут не замешана женщина. Уж  я-то  знаю,  что
какая-нибудь особа из вашего "артистического круга" вскружила ему голову.
   Бледное лицо миссис Стрикленд внезапно залилось краской:
   - Какова она из себя?
   Я помедлил. Это будет как взрыв бомбы.
   - С ним нет женщины.
   Полковник Мак-Эндрю и его жена заявили, что  они  в  это  не  верят,  а
миссис Стрикленд вскочила с места.
   - Вы хотите сказать, что ни разу не видели ее?
   - Мне некого было видеть. Он там один.
   - Что за вздор! - вскричала миссис Мак-Эндрю.
   - Надо было мне ехать самому, - буркнул полковник. - Уж я-то бы живо  о
ней разузнал.
   - Жалею, что вы не взяли на себя труд съездить в Париж, - отвечал я  не
без язвительности, - вы бы живо  убедились,  что  все  ваши  предположения
ошибочны. Он  не  снимает  апартаментов  в  шикарном  отеле.  Он  живет  в
крошечной, убогой комнатушке. И ушел он из  дому  не  затем,  чтобы  вести
легкую жизнь. У него гроша нет за душой.
   - Вы полагаете, что он совершил какой-нибудь проступок,  о  котором  мы
ничего не знаем, и скрывается от полиции?
   Такое предположение заронило луч надежды в их  души,  но  я  решительно
отверг его.
   - Если  бы  это  было  так,  зачем  бы  он  стал  давать  адрес  своему
компаньону, - колко возразил я. - Так или  иначе,  а  в  одном  я  уверен:
никакой женщины с ним нет. Он не влюблен и  ни  о  чем  подобном  даже  не
помышляет.
   Настало молчание. Они обдумывали мои слова.
   - Что ж, - прервала наконец молчание миссис Мак-Эндрю, - если  то,  что
вы говорите, правда, дело обстоит еще не так скверно, как я думала.
   Миссис Стрикленд взглянула на нее, но ничего не сказала. Она была очень
бледна, и ее тонкие брови хмурились.  Выражения  ее  лица  я  не  понимал.
Миссис Мак-Эндрю продолжала:
   - Значит, это просто каприз, который скоро пройдет.
   - Вы должны поехать к нему, Эми, - заявил полковник. - Почему бы вам не
провести год в Париже? За детьми  мы  присмотрим.  Я  уверен,  ему  просто
наскучила  однообразная  жизнь,  он  быстро  одумается,  с   удовольствием
вернется в Лондон, и все это будет предано забвению.
   - Я бы не поехала, - вмешалась миссис Мак-Эндрю. -  Лучше  предоставить
ему полную свободу действий. Он вернется  с  поджатым  хвостом  и  заживет
прежней жизнью. - Миссис Мак-Эндрю холодно взглянула на  сестру.  -  Может
быть, ты не всегда умно вела себя с ним, Эми. Мужчины  -  фокусники,  и  с
ними надо уметь обходиться.
   Миссис Мак-Эндрю, как и большинство  женщин,  считала,  что  мужчина  -
негодяй, если он оставляет преданную и любящую жену, но что  вина  за  его
поступок все же падает на нее. Le coeur a ses raisons  que  la  raison  ne
connait pas  [сердце  рассуждает  по-своему,  рассудком  этого  не  понять
(франц.)].
   Миссис Стрикленд медленно переводила взгляд с одного на другого.
   - Он не вернется, - объявила она.
   - Ах, милочка, вспомни, что тебе о нем сказали. Он привык к комфорту  и
к тому, чтобы за ним ухаживали. Неужели ты думаешь,  что  он  долго  будет
довольствоваться убогой комнатушкой в захудалом отеле? Вдобавок у него нет
денег. Он должен вернуться.
   - Покуда я считала, что он сбежал  с  какой-то  женщиной,  у  меня  еще
оставалась надежда. Я была уверена, что долго это  не  продлится.  Она  бы
смертельно надоела ему через  три  месяца.  Но  если  он  уехал  не  из-за
женщины, всему конец.
   - Ну, это уж что-то слишком тонко, -  заметил  полковник,  вкладывая  в
последнее слово все свое  презрение  к  столь  штатским  понятиям.  -  Он,
конечно, вернется, и Дороти совершенно права,  от  этой  эскапады  его  не
убудет.
   - Но я не хочу, чтобы он вернулся, - сказала миссис Стрикленд.
   - Эми!
   Приступ  холодной  злобы  нашел  на  миссис  Стрикленд.  Она  мертвенно
побледнела и заговорила быстро, с придыханием:
   - Я могла бы простить, если бы он вдруг отчаянно  влюбился  в  какую-то
женщину и бежал с нею. Это было бы естественно. Я  бы  его  не  винила.  Я
считала бы, что его заставили бежать. Мужчины слабы, а женщины  назойливы.
Но это - это совсем другое. Я его ненавижу. И уж теперь никогда не прощу.
   Полковник Мак-Эндрю и его супруга принялись наперебой  уговаривать  ее.
Они были потрясены. Уверяли, что она  сумасшедшая,  отказывались  понимать
ее. Миссис Стрикленд в отчаянии обратилась ко мне:
   - Вы-то хоть меня понимаете?
   - Не совсем. Вы хотите сказать, что могли бы простить его, если  бы  он
оставил вас ради другой женщины, но не ради отвлеченной идеи?  Видимо,  вы
полагаете, что в первом случае у  вас  есть  возможность  бороться,  а  во
втором вы бессильны?
   Миссис Стрикленд бросила на меня  не  слишком  дружелюбный  взгляд,  но
ничего не ответила. Возможно, что я попал в точку.  Затем  она  продолжала
сиплым, дрожащим голосом:
   - Я никогда не  думала,  что  можно  так  ненавидеть  человека,  как  я
ненавижу его. Я ведь тешила себя мыслью, что сколько бы это ни продлилось,
в конце концов он все же ко мне вернется. Я знала, что на смертном одре он
пошлет за мной, и была готова к этому; я бы ходила за ним как  мать,  и  в
последнюю минуту сказала бы,  что  я  всегда  любила  его  и  все-все  ему
простила.
   Я часто с недоумением замечал в женщинах страсть эффектно вести себя  у
смертного одра тех, кого они любят. Временами мне даже казалось,  что  они
досадуют на долговечность близких, не позволяющую  им  разыграть  красивую
сцену.
   - Но теперь - теперь все кончено. Для  меня  он  чужой  человек.  Пусть
умирает с голоду, одинокий, заброшенный, без единого друга, - меня это  не
касается. Надеюсь, что его постигнет какая-нибудь  страшная  болезнь.  Для
меня он больше не существует.
   Тут я счел уместным передать ей слова Стрикленда.
   - Если вы желаете развестись с ним, он готов сделать все, что для этого
потребуется.
   - Зачем мне давать ему свободу?
   - По-моему, он к ней и не стремится. Просто  он  думает,  что  вам  так
будет удобнее.
   Миссис  Стрикленд  нетерпеливо  пожала   плечами.   Я   был   несколько
разочарован.  В  ту  пору  я  предполагал  в  людях  больше  цельности,  и
кровожадные инстинкты этого прелестного  создания  меня  опечалили.  Я  не
понимал, сколь  различны  свойства,  составляющие  человеческий  характер.
Теперь-то я знаю, что мелочность и широта, злоба и милосердие, ненависть и
любовь легко уживаются в душе человека.
   "Сумею ли я найти слова, которые смягчили бы горькое чувство  унижения,
терзающее миссис Стрикленд?" - думал я и решил попытаться.
   - Мне временами кажется,  что  ваш  муж  не  вполне  отвечает  за  свои
поступки. По-моему, он уже не тот человек. Он  одержим  страстью,  которая
помыкает им. Безраздельно  предавшийся  ей,  он  беспомощен,  как  муха  в
паутине. Его точно околдовали. Тут поневоле вспомнишь загадочные  рассказы
о том, как второе "я" вступает в  человека  и  вытесняет  первое.  Душа  -
непостоянная жительница тела и способна  на  таинственные  превращения.  В
старину сказали бы, что в Чарлза Стрикленда вселился дьявол.
   Миссис Мак-Эндрю разгладила ладонью платье на коленях, золотые браслеты
скользнули вниз по ее руке.
   - Все это, по-моему, пустые измышления, - заметила она кислым тоном.  -
Я не отрицаю, что Эми чересчур полагалась на своего мужа. Будь она  меньше
занята собственными делами, она  бы  уже  сообразила,  что  происходит.  Я
уверена, что Алек не мог бы годами носиться с каким-нибудь замыслом втайне
от меня.
   Полковник уставился  в  пространство  с  видом  самого  добродетельного
человека на свете.
   - Но Чарлз Стрикленд все равно бессердечное животное.
   Миссис Мак-Эндрю бросила на меня строгий взгляд.
   - Я могу вам точно сказать, почему  он  оставил  жену:  из  эгоизма,  и
только из эгоизма.
   - Это, конечно,  самое  простое  объяснение,  -  ответил  я,  про  себя
подумав, что оно ничего не объясняет.  Потом  я  поднялся,  сославшись  на
усталость, откланялся, и миссис Стрикленд  не  сделала  попытки  задержать
меня.