Луна и грош Сомерсет Моэм

32

   Я не видел Стрикленда уже больше месяца. Он был мне отвратителен, и при
случае я с удовольствием  высказал  бы  ему  свое  о  нем  мнение:  однако
разыскивать его с этой целью мне казалось излишним.  Я  всегда  побаивался
выступать в качестве поборника нравственности, ибо в этой роли обязательно
становишься самодовольным, а человеку, не лишенному чувства юмора, это  не
совсем приятно. Если я уж рискую выставить себя в смешном  виде,  то  лишь
из-за  чего-то  очень  мне  дорогого.  А   Стрикленду   была   свойственна
язвительная прямота,  которая  заставляла  меня  избегать  всего  хотя  бы
чуть-чуть похожего на позу. Но однажды вечером, идя по  улице  Клиши  мимо
излюбленного Стриклендом кафе, куда я теперь не заглядывал, я нос  к  носу
столкнулся с  ним.  Стрикленд  был  не  один,  а  с  Бланш  Стрев,  и  они
направлялись к столику в углу, где он обычно сидел.
   - Где вы, черт вас возьми, пропадали столько времени? Я  уж  думал,  вы
уехали.
   Судя по сердечному тону, Стрикленд догадывался о моем нежелании  с  ним
разговаривать. Впрочем, с ним особых церемоний разводить не приходилось.
   - Нет, - сухо возразил я, - никуда я не уезжал.
   - Почему же вы сюда не заглядывали?
   - В Париже много кафе, где можно посидеть от скуки часок-другой.
   Бланш подала мне руку  и  пожелала  доброго  вечера.  Я  почему-то  был
убежден, что она очень изменилась; но на ней было то же изящное и скромное
серое платье, в котором я привык видеть ее, и  лоб  у  нее  был  такой  же
чистый, и глаза такие же безмятежные, как в ту пору, когда  она  хлопотала
по хозяйству в доме Стрева.
   - Пойдемте сыграем партию в шахматы, - предложил Стрикленд.
   Не знаю почему, но я не сумел отказаться и угрюмо пошел за  ним  к  его
постоянному столику. Стрикленд велел принести доску и фигуры. Они оба вели
себя так, словно ничего не произошло, и я почувствовал, что было бы  глупо
мне держаться по-другому. Миссис  Стрев  невозмутимо  наблюдала  за  нашей
игрой. Она молчала, но она и всегда была молчалива. Я взглянул на ее губы.
Может быть, по ним мне удастся прочесть, что она чувствует? Я  следил,  не
промелькнет ли в ее глазах тень страха или  горечи,  смотрел  на  ее  лоб:
может быть,  хоть  одна  мимолетная  черточка  будет  свидетельствовать  о
скрытом волнении. Ее лицо было ничего не говорящей маской. Мирно сложенные
руки покоились на коленях. Я уже знал, что она женщина больших страстей, а
судя по тому страшному удару, который она нанесла Дирку, так беззаветно ей
преданному, способна и на стремительный порыв и на  отчаянную  жестокость.
Она ушла из-под надежного  крова  от  доброго  мужа,  поставила  крест  на
обеспеченной жизни, всем рискнула для преходящего - этого она не могла  не
знать  -  сердечного  приключения.  Если  же  вспомнить,  что   она   была
рачительной хозяйкой и примерно вела свой дом, тем замечательней покажется
ее безрассудство, готовность жить в  нужде  и  лишениях.  Видимо,  у  этой
женщины была очень сложная натура, едва ли не  трагически  противоречившая
ее повадкам смиренницы.
   Эта встреча взбудоражила меня, и мое воображение лихорадочно  работало,
покуда я  старался  сосредоточиться  на  игре.  Я  всегда  очень  старался
победить Стрикленда,  так  как  он  был  из  тех  игроков,  что  презирают
побежденного  противника;  от  его   нескрываемого   торжества   поражение
становилось  еще  неприятнее.  Но  надо  отдать   ему   справедливость   -
собственный проигрыш он сносил вполне добродушно. Препротивный победитель,
он был симпатичным побежденным. Те, кто  считает,  что  характер  человека
всего отчетливее проступает в игре, могут сделать отсюда  довольно  тонкие
выводы.
   По  окончании  игры  я  подозвал  кельнера,  заплатил  за   выпитое   и
откланялся. Наша встреча прошла совсем неинтересно. Ни одно слово не  дало
пищи моей фантазии, и какие бы предположения я  ни  строил,  ничто  их  не
подтверждало. Я терялся в догадках. Как складывается их жизнь? Много бы  я
дал, чтобы бесплотным духом проникнуть в стены мастерской и  послушать,  о
чем говорят эти двое. Но моему воображению не за что было зацепиться.