– Так, Лив, хватит! – Отскочил от очередной туфли, полетевшей в меня.
-Свали отсюда, мудак! Ненавижу тебя! – Вопила она, хватая теперь свою сумку.
– Я же всё объяснил. Да, глупо, Ливи! Но блять... – снова увернулся.
– Объяснил? – Возмутилась она и упёрлась руками в бока. – Мне пофиг на твои объяснения! Какого хрена ты забрал меня от Винса?! И что, вообще, ты делаешь тут? Разве вчера я тебе неясно сказала? Наигралась!
– А вот теперь, слушай сюда, истеричка, – процедил я и получил по лицу какой-то тряпкой. Но, сжав кулаки, быстро сократил расстояние между нами и перехватил её руки, уже готовые бросить в меня очередную вещь. – Ни хрена ты не устала, ни хрена не надоел. Врёшь! Тебе стало обидно, вот и всё. Ты даже не выслушала меня! А я, как идиот, бегал за тобой по всему городу, чтобы спасти тебя. Это тебе ни о чём не говорит, больная дура? Но ты моя, гребаная дура! Блять, Ливи, я хочу быть с тобой! Понимаешь? К чёрту всё, буквально всё. Я хочу, чтобы ты была со мной по-человечески! Ты нужна мне! Необходима! С силой тряхнул её, а она потрясенно смотрела на меня, моргая.
– Почему? – Прищурив глаза, спросила она.
– Что почему? – Устало произнёс я.
– Почему ты хочешь быть со мной? Не натрахался? Или никто не даёт? – И снова борьба, я держал, а она пыталась вырваться.
– Потому что... потому что... – почему мне так сложно это произнести? Страх. Боялся, до идиотизма и спазмов в животе боялся быть отвергнутым.
– Когда сможешь ответить, тогда я послушаю тебя, урод, – прошипела она и вырвала свои руки из моих.
– Я люблю тебя, – выдохнул и замер.
– Что? – Переспросила она и подошла ближе, заглядывая в глаза.
– Я люблю тебя, – повторил, смотря уверенно в её глаза. Страх исчез, и только стальная сила внутри.
– Это сейчас так называется слово потрахаться, – усмехнулась она. – Напиши письмо, может, тогда поверю.
– Лив, – кислорода перестало хватать в груди. – Лив, я, правда, по-моему, попал.
– Ещё бы, заврался ты, Мурмаер, – она обошла меня и подхватила халат.
– Что мне на лбу вытатуировать это? – Разозлившись, схватил её за руку и потащил за собой, выводя в центр между лестниц.
– Оливия Престон, я, мать твою, люблю тебя! – Во всю глотку закричал я, а она остановилась в шоке.
– Пэйтон, – прошептала девушка и улыбнулась.
– А теперь ещё раз, Пэйтон, чтобы все услышали и за пределами Лондона, – холодный голос снизу заставил зажмуриться и повернуть голову.
– Вы дома, – констатировал факт стоявших внизу мамы, Хью, и, едва не лопнувшего от смеха, Тео.
– Оливия, что тут происходит? – Зло спросил Хью.
– Эм... мы репетируем, – тут же ответила Лив.
– И что же вы это репетируете? Голые? – Губы Хью побелели от гнева.
– Не голые, я в халате. А Пэйтон... это его обычное состояние. Хм, ну тут такая история. Гранд поспорил с Нейтом, что я влюблюсь в него. А я поспорила с Реджи и Кори, что он влюбится в меня. В общем, мы решили, что поможем друг другу выиграть, – смотрел на неё во все глаза, пока девушка спокойно рассказывала эти небылицы. Старался не раскрыть рот от этого нового открытия. Ни один мускул не дрогнул, голос оставался ровным и равнодушным. Получается, и со мной играла так красиво? Значит, все слова о том, что безразличен, могли быть ложью? И как теперь понять мне её, раз она настолько умелая и хитрая лиса?
– Что? – Возмутился Хью.
– Ага, – рассмеялась Лив и подошла ко мне. – Мы и решили признаться друг другу в чувствах, а, чтобы это выглядело правдоподобно, мы отрабатываем сценарии...
– Оливия! Что за ерунду ты здесь говоришь? Какие сценарии, какие чувства? – Повысил голос Хью.
– Господи, может, забудете и все? – Закатила глаза Лив. – Пэйтон, ну скажи ему, что это все игра.
– Эм, ну да, шутка, – медленно отозвался я, и поймал улыбку мамы.
– Так, марш в кабинет, а с тобой я поговорю позднее, – указал на меня он, но только вызвал усмешку, сложил руки на груди. А что мне оставалось делать? Только быть тем, кем он меня считает. Уродом. – Оливия, быстро спускайся, – приказал Хью и скрылся в кабинете, ярко хлопнув дверью.
– Совсем идиот, – покачала головой Лив, а я улыбнулся.
– Теперь поверила? – Довольно спросил я.
– Нет, – покачала она головой, но уголки её губ приподнялись в победной улыбке.
– А если сейчас поцелую? – Прищурился я, обнимая её за талию.
– Пэйтон, твою мать! – Возмутился Тео.
– Пэйтон, не сейчас, – мама беззвучно смеялась.
– Ладно, иди, получай нагоняй от папочки, – выпустил девушку из рук и шлёпнул по попе, получив в ответ убийственный взгляд.
Она спокойно прошла мимо Патриции и Тео, показав последнему язык, и ушла на серьёзный разговор.
– Я смотрю, вам тут было весело без нас, – усмехнулась мама, поднимаясь по лестнице. – За мной, Пэйтон.
– Я что, собака? – Возмутился, но пошёл за мамой в противоположный конец коридора от нашей спальни. Нашей? Да, мы спим в одной спальне. Мы вошли, и мама радостно обняла меня, погладив по волосам.
– Не мог это сделать тише? – Упрекнула она.
– Да она не верит мне, – передёрнул плечами и отстранился.
– Тогда сделай так, чтобы поверила, – предложила мама.
– Ты прямо эксперт, – ухмыльнулся я.
– И что дальше, Пэйтон?
– Ничего... не знаю, – вздохнул я и сел в кресло около окна.
– Предложи ей выйти за тебя, ведь...
– С ума сошла? – Повысил я голос.
– Почему нет? Уже пора тебе остепениться, да и Оливия взрослая. Ведь ты любишь её, столько лет любил... – она запнулась и тяжело вздохнула.
– Нет, мам. Она не хочет замуж, да и я както не рвусь туда. Ты же знаешь меня... я не создан для брака, – печально ответил.
Но почему такой тембр? Я хочу на ней жениться? Нет, конечно, нет. Это всё глупости. Винсент был прав, ничего ей не дам, только несколько месяцев... а точнее, дней друг с другом и всё окончится. Должен окончить, не хочу от неё устать, не хочу обидеть вновь.
– Тогда не играй с ней, Пэйтон. Вы повзрослели, и теперь ты не имеешь права так поступать с Оливией! – Прикрикнула она на меня, на что удивлённо поднял голову.
– Я не играю, – тихо ответил.
– Тогда, что ты делаешь? – Возмутилась она. – Как это называется? Я люблю тебя, сынок, очень. Но не могу смотреть, как ты разрушаешь себя из-за уверения, что не создан для счастья. Создан. Каждый человек заслуживает его. И ты с её рождения чувствовал это...
– Что? Совсем рехнулась, мы начали общаться только в средней школе? – Перебил её.
– Да какая разница, когда? – Невозмутимо продолжила она. – Ты чувствуешь это в сердце только из-за Оливии, ведь так? И это, твоя любовь, она не пройдёт с годами. Поверь, я это знаю. Поэтому не изводи ни её, ни себя. И найди правильное решение. Свободен.
– Охренеть, приговор, – фыркнул и вышел, громко хлопнув дверью.
