– Ты? – Выдохнула я, переводя глаза то с его лица, то на руку, сжимающую моё запястье.
– Нет, Санта-Клаус, – процедил он.
– Отвали, – вырвала руку и сделала шаг вперёд.
– Ты напилась. Тебе было плохо? – Он схватил меня за локти, и я ощущала спиной его тепло.
Сладко. Предательски сладко было чувствовать его рядом. Его аромат уже начал дурманить меня. Боялась попасть под этот метеоритный дождь своих чувств.
– Зачем ты это делаешь? Твоя любимая ждёт тебя, – выдавила я из себя.
– Не ждёт, меня никто не ждёт, – его руки обвили мою талию, и он уткнулся в мою шею.
– Что за спектакль? – Злость с новой силой ворвалась в мою измученную душу, и я сбросила его руки с себя. – Отвали от меня!
Повернулась к нему и сжала кулаки. Такой любимый и такой ублюдок.
– Ты опять с Винсем, я же просил тебя, – сказал он, хмурясь.
– Да плевала я на твои слова. Ты много что говоришь, но это лишь пыль. Иди, восхищайся своей Ритой, – выплюнула я слова и развернулась, чтобы уйти.
Отчётливо показала, что ничего не забыла. Ревную, до красочных сцен в голове.
– А ну иди сюда, – он схватил меня за руку и потащил за собой.
– совсем охренел? Отпусти меня! – Закричала я.
– Заткнись, – зло прошипел он и, открыв дверь, запихал меня в какую-то комнату. Мы оказались в полной темноте, в каком-то подсобном помещении.
– Что ты хочешь? – Вырвала руку и отошла от него на шаг, но упёрлась в какой-то шкаф.
– Ты прекратишь все свои игры с Винсем. Ты меня поняла? – Яростно потребовал.
– Да тебе-то какая разница? Я дала ему ещё один шанс. Он замечательный, у всех бывают ошибки. Тебе уже впору книги писать об этом. Так почему я не могу дать ему шанс? – Сглотнула комок неприятной горечи внутри.
– А тебе впору писать, какая ты шлюха. Что, вчера я тебя не удовлетворил, тут же полетела к своему Винсу? Уже готова простить его, лишь бы он вставил тебе? – Повысил он голос. Ярость на такую эмоцию, заставила всё во мне взбунтоваться, и я замахнулась. Но в темноте и, возможно, алкоголь не дал мне действовать так резко, как хотелось, поэтому он перехватил мою руку и притянул к себе.
– Хватит уже. Я и так по твоей милости с фингалом хожу, – процедил он.
– Что ты хочешь от меня? – Простонала и закусила губу, чтобы не расплакаться от иных чувств, которые проснулись, когда услышала под своей ладонью его быстро бьющееся сердце сквозь рубашку. Горячая кровь и моя ледяная встретились и теперь соблазняли друг друга.
– Не встречайся с ним, малышка. Прошу тебя, – прошептал он, обжигая дыханием мою кожу. – Я не хочу, чтобы он обидел тебя. Не хочу.
– Почему? – Прижалась к нему лбом и закрыла глаза.
– Не могу, Ливи. Я должен оставить тебя. Моя малышка, ты моя, всегда моя, – его жаркий шёпот прошёлся горячей волной по телу, заставив подбородок задрожать.
– Тогда уходи, оставь меня. Иди к ней, уходи, – оторвалась от него и пыталась вырвать руку, но он держал крепко. Другая его рука обняла мою талию и прижала к себе. – Оставь меня, пожалуйста, Пэйтон. Я больше не могу так, – уже плакала в его руках, пытаясь ударить, избежать очередного унижения.
– Ливи, успокойся, тише, – моя спина упёрлась в дверь, и он накрыл меня своим телом, вжимая в дерево. Пэйтон развёл руки по бокам и пригвоздил мои запястья к двери своими тёплыми ладонями.
– Ты не представляешь, что творишь со мной. Я люблю тебя, безумно и, по-моему, это болезнь. Но не могу быть с тобой. Просто не могу, – шептал он, покрывая поцелуями мою щеку.
Чувства вырвались из груди, и я скривилась от этого. Он отпустил мои руки и взял моё лицо в ладони, заставляя смотреть на него. Но это было больно, ведь сейчас он опять врёт. Но разум уже плясал самбу с бутылкой шампанского, и за меня говорили инстинкты.
Мои руки схватили его за шею, а губы нашли его губы. Он простонал в мой рот, и сжал меня руками, подчиняя тело себе. Оно всегда было его. Это был всплеск эмоций, зубы дрались друг с другом, помогая языками. Это не томный любовный поцелуй, это была необходимость партнёров. Его горячее дыхание вливало в меня жизнь, его зубы подхватили нижнюю губу, что я выдохнула от боли. Но то была приятная боль.
– Ливи, нам надо остановиться, – он оторвался от меня и прижался ко мне лбом. – Помни, что я только твой. Всегда помни это, кто бы что ни говорил. Но сейчас не могу быть рядом. Обещаю тебе, обещаю, малышка, что когда всё окончится, приду. И попробуй только не впустить меня, на хрен разорву.
С этими словами он отошёл от меня и открыл дверь. Быстро осмотревшись, он попытался вытолкнуть меня.
– Иди, Ливи, иди, – Пэйтон подтолкнул меня, но я уверенно закрыла её и пихнула его в грудь.
– Что это было? Объясни мне всё! – Потребовала я.
– Блять, Лив, иди к столу. Мне надо успокоиться, – он попытался открыть дверь, но я ударила его по руке.
– Зачем это всё, Пэйтон? Зачем ты ходишь за мной? Зачем говоришь, что любишь, когда ты ясно дал понять, что нет? – Толкала его и делала шаги на каждом вопросе.
– Я должен так поступать, Ливи. Должен. Попробуй довериться мне. Всё будет хорошо, – он схватил мои руки и прижал к своей груди. – Слышишь? Ни одна не заставляла меня переживать такое. Ни одной девушке я не позволял бить себя. Только тебе. Потому что заслужил. Но и мне больно видеть, когда ты позволяешь Винсу целовать себя и обнимать. После всего, что он сделал мне и тебе. Не встречайся с ним, никогда. Забудь о нём. Если тебе необходим мужчина, то пусть это буду я, Лив. Я найду способ встретиться с тобой тихо. Никто не узнает. Только не предавай меня...
– Пэйтон, я ничего не понимаю, – тихо сказала и отошла от него. – Совсем. Больше не верю тебе, никогда не поверю. Не смей ко мне подходить. Я не твоя, у меня есть Винс, а у тебя Рита. Поэтому обуздай свою похоть. Я в отличие от тебя имею рациональные мозги. А меня больше не трогай. Ты убил вчера всё во мне вновь, а сейчас говоришь, что любишь. Ты никогда меня не называл так, как свою Риту. Ты лжец. Ты заигрался, Мурмаер. Но я выхожу из игры, хочу жить. Первый раз в своей судьбе, хочу почувствовать, что по моим венам течёт кровь, а не лёд. Хочу быть человеком. Я не просила тебя никогда о свадьбе, никогда. Слышишь? Я не просила ни о чём. Не могу ненавидеть тебя, но и любить больше не в силах. Поэтому прощай, Пэйтон. Ты был прав, пора нам попрощаться. Да, будет больно. Да, я буду страдать. Но ведь пережила уже один раз твоё предательство, переживу и ещё раз. И не желаю тебе смерти или других глупостей. Вчера была зла, поэтому сказала это. Я хочу, чтобы ты жил, перестал прятаться от самого себя. Надеюсь, что ты будешь счастлив по-настоящему. И если Рита это та, кто подарит тебе это чувство, то желаю вам всего наилучшего.
По мере нарастания обиды внутри и нестерпимого осознания конца, мой голос креп, и последние слова я уже сказала твёрдо и даже с улыбкой. Это была самозащита. Он дёргал меня за верёвочки, но я не готова к такому обращению. Уважение. Требовала, чтобы он уважал меня, как ту же самую Риту. Но только меня он ни во что не ставил.
– Ливи, ты не можешь...
– Не могу? – Переспросила я и рассмеялась. – Могу, Пэйтон. Я хочу дышать, а ты не даёшь мне этого. Ты делаешь мне больно, а затем возвращаешься и уверяешь в своей любви. Ты как Джек и Хайд в одном флаконе. Но не готова больше слышать тебя. Поэтому прошу, оставь меня в покое. Или тебе льстит, что твои чары действуют вечно? Что ж, я вручу тебе медаль. Ты прав, действуют. Но всему приходит конец. И моё терпение лопнуло. Я больше не позволю тебе себя обвинять, обзывать и пользоваться мной. Никогда!
– Я сам запутался, – тихо ответил он и отвернулся от меня.
– Пытаюсь всё сделать правильно. Я боюсь за тебя. Хочу знать, что тебе не грозит опасность, Ливи. И это мой единственный шанс показать тебе, что я сделаю все, чтобы защитить тебя. Что там говорили, ты чувствуешь, когда твоей любимой плохо... Верно. Чувствую. Я не видел ни единой эмоции на твоём лице, когда назвал Риту так. Но ощутил, что воздуха стало мало. Что душа заболела и пошёл на твои поиски. Любовь? Я не верю в любовь. Но пока не придумал другого объяснения тому, что чувствую к тебе.
– Но у нас ничего не получится, – покачала я головой.
– Нет. Не получится. Когда-нибудь мы друг друга начнём раздражать тем, что сейчас нам кажется возбуждающим. Мы друг для друга наркотик. Но организм привыкнет, а расставаться будет ещё больнее. Лучше сейчас, – его голос немного охрип.
Мне больше нечего было сказать. Он был прав, как и я. Мы не могли разорвать нить, связывающую его и меня. Ни у одного из нас не поднималась рука с топором. Развернулась, чтобы взяться за ручку. Но внутри все мои чувства были против того, чтобы уйти. Ноги не двигались, и я замерла.
– Малышка, я...я...
– Не надо, Пэйтон. Вот сейчас мы поговорили, как взрослые люди, – оборвала его и покачала головой.
– А я чувствую себя мальчиком до сих пор, – усмехнулся он и его руки легли на мои плечи. – Прости меня, Ливи. Прости, что я не тот.
– И ты прости, что у меня недостаточно было сил, чтобы показать тебе – ты тот, – прошептала и дёрнула ручку двери на себя.
Человек, стоявший за ней, заставил меня охнуть, а Пэйтон схватил меня за плечи и отодвинул, пряча за свою спину. Да разве такое бывает? В моей жизни напрочь отсутствовала такая вещь, как справедливость.
