– Тогда мы ждём вас на последней примерке восьмого августа, – улыбаясь, сказала мне Эмилия, как я узнала, владелица этого салона, предпочитающая сама следить за всей работой.
– Да, спасибо, – кивнула я ей. – До свидания.
– До скорого, Оливия, – помахала она мне, и я вышла из салона.
Так, Пэйтон обещал заехать за мной через полчаса, но уже прошло больше. Примерка заняла час, потому что мама дала мои параметры годичной давности, а за это время я упорными занятиями в тренажерном зале подтянула попу, что платье еле застегнулось. Цвет был безумно красивым, лавандовый. Платье с открытыми плечами. Шёлковая ткань идеально подчёркивала каждый изгиб тела. Разрез от середины бедра спереди открывал часть ноги, что придавало романтичному образу подружки невесты сексуальность. Я осталась довольна выбором Патриции и даже забыла о перепалке с Пэйтоном. Только сейчас недовольно сжимала губы, пытаясь не быть сбитой на улице прохожими, спешащими по своим делам. Громкий сигнал автомобиля заставил меня вздрогнуть, а скорость, с которой знакомая машина остановилась у бордюра, приказала мне отойти на безопасное расстояние.
«Придурок!» – Про себя возмутилась я, когда Пэйтон выпрыгнул из своего автомобиля, явно довольный моим настроением. Неожиданно для меня, он без слов раскрыл заднюю дверь машины и вытащил оттуда букет цветов, с довольной ухмылкой повернувшись ко мне, протягивая этот куст. – Не поняла, – нахмурилась я.
– Я решил загладить свою вину, это тебе, – он пытался всучить мне это подношения, а я сделала ещё шаг назад.
– Спасибо, но не стоило так тратиться, – фыркнув, обошла его и, сама распахнув дверцу машины, залезла в салон.
Я была довольна сурово сжатым губам и недовольству на его лице.
«Так тебе», – ликовала я внутри. – «Будешь думать, прежде чем говорить».
Пэйтон обернулся к машине, а затем уверенно вручил букет первой встречной девушке, которая уже растекалась по асфальту от его обольстительной улыбки и слов. Он что-то ей говорил, а она, смущаясь и краснея, смотрела на него, восхищенная таким кавалером. Я видела, как он достал из кармана джинс новый айфон. Я тут же распахнула дверь и крикнула: – Пэйтон , ты скорее можешь? Я сейчас в машине рожу твоего сына! На мою пакость виновник этого спектакля шокировано обернулся, а девушка, верно оценив ситуацию, залепила ему пощёчину и бросила в него букет, который осыпался на тротуар. Не смогла сдержать смеха, и, закрыв дверь, расхохоталась, пока Пэйтон так и стоял на оживлённой улице, где люди, ставшие свидетелями этой сцены, то осуждали его, то смеялись. Я закрыла лицо руками, потому что больше не было сил смотреть на этого потерянного кобеля.
– Совсем охренела? – Заорал он, когда сел в машину.
– Да ладно, было весело, – продолжала я хохотать.
– А ну выходи из машины!
– Я всё расскажу твоей маме, – задыхаясь от смеха, предупредила его.
– Я тебя сейчас прибью, – процедил он.
– Пэйтон, да брось. Это была шутка, раньше ты любил такой юмор, и мне понравилось. Она сильно тебе всыпала? – Спросила я наигранно озабоченно и повернулась на разъярённого мужчину, заметив на щеке красный отпечаток ладони. – Бедный малыш, – произнесла ласково, протянув руку и коснувшись горячей кожи. – Всё бывает в первый раз...
– Заткнись, – прошипел он, хватая меня за запястье и сжимая его.
– Эй, синяки останутся! А ну отпусти, – попыталась вырвать руку из его стальной хватки, но он не выполнил моего приказа, ещё сильнее обхватив меня, притянул к своему телу.
Я практически была переброшена на его сиденье. Он смотрел на меня изумрудными глазами, блестевшими от злости и гнева. Не отвела взгляда, вкладывая всю радость от происшедшего в него. Наслаждалась своим триумфом.
– Отпусти, – повторила уже с нажимом.
– Не хочу, – тут же ответил он, прижимая мою руку к своей груди, где я расслышала быстро бьющее сердце, вторившее моему.
Салон автомобиля накалился яростью, смешанной с сексуальными флюидами, исходившими от него. Его глаза опустились на мои пересохшие губы от этой схватки, я невольно облизала их, опуская взгляд на его соблазнительный рот. Пульс застучал в висках, шум в голове пытался перекрыть умственную деятельность. «Нет!» – Возмутилось мой разум против естества, и я услышала его. Спасительное «я» помогло мне противостоять Пэйтону. Ведь его дыхание согревало мою кожу, обещая сладостные секунды в его плену. Упёршись ладонью в его грудь, я ещё больше ощутила горячее мускулистое тело под кожей. И с силой от ненависти, заполнившей моё тело из-за злости на саму себя, оттолкнула его, что он ударился спиной о дверцу, а я упала на своё сиденье.
– Идиот, – прошептав, потирала запястье, где красовались чёткие пятна его пальцев.
– Больше так не делай, – зло сказал он и завёл мотор.
– Отвези меня домой, – сухо попросила я.
– Нет уж, мама сказала накормить тебя, – произнёс он спокойно. – А моё мнение спросить не хочешь? – Возмутилась я.
– Нет, пристегнись, – бросил он и включил радио, которое заполнило пространство машины.
Закрыла глаза, чтобы хоть как-то привести свои внутренние переживания в порядок. Это оказалось сложно. Только я уверяю себя, что мне всё удастся, так Пэйтон разрушает мою выдержку. Опасно. Горячо. Нельзя подпускать его близко. Наивно полагала, что после всего у меня выработался иммунитет. Но тело жило своей жизнью. Оно хотело его, жаждало прийти к логическому завершению, развязать тугой узел внутри.
«Господи, помоги мне», – взмолилась я, теряя приобретённую с годами выдержку. – «Ведь я заслужила раздавить этого урода. Верно?» Но никто не ответил. Мне необходима была поддержка извне, силы, чтобы сказать ему «нет». И у меня получится, я буду вести борьбу с самой собой, если это потребуется. Но ни за что не позволю ему вновь затронуть что-то во мне. А желание... это нормальное состояние. Ведь тело создано для удовольствия, и это естественная реакция организма на мужские феромоны.
«Я смогу», – уверяла я себя, пока машина не остановилась.
– Больно? – Пэйтон нарушил наше молчание, и я открыла глаза, заметив, что до сих пор держусь за запястье. «Ну, сейчас я тебе задам. Ты узнаешь, что такое раскаяние!»
– Да, – тихо ответила я, шмыгнув носом.
– Прости, малышка, – его рука потянулась к той, которую он третировал, и подхватил её пальцами, согревая в своей ладони.
Я повернула на него голову, встречаясь с обеспокоенными глазами и нахмуренным лицом.
– Прощаю, – прошептала я, когда он встретился со мной глазами.
– Я не хотел сделать тебе больно, никогда не хотел, – казалось, что ему с трудом даются эти слова.
Он приподнял мою руку, и его голова склонилась над запястьем. Меня ослепила вспышка, когда его губы коснулись моей кожи, оставляя горячий ожог на ней, а затем ещё один и ещё. Кровь забурлила, заставляя сердце вновь сбить ритм. – Это лишнее, – услышала свой голос, звучавший на октаву ниже, и освободила руку из его плена. Он не должен знать и чувствовать мой пульс.
«Это я с ним играю, а не он со мной. Я!»
– Малышка, – позвал он, подняв голову.
– Пойдём уже пообедаем, и твоя миссия в качестве моей сиделки на сегодня окончена, – оборвала я его и выскочила из машины.
Тяжело дыша, я стояла на улице и ждала Пэйтона. Он подошёл ко мне через пару минут и, взяв за руку, повёл за собой.
– Да хватит уже меня трогать, – пробурчала я и расцепила наши руки, на что Пэйтон удивлённо остановился.
– Ты болен или как?
– Что? – Его лицо вытянулось.
– Что за извращение постоянно до меня дотрагиваться? – Повторила я. – Онанист хренов.
– Прости, больше не буду, – он поднял две руки вверх, сдаваясь, а я закатила глаза.
– Мы так и будем тут стоять? – Напомнила я ему о том, что мы так и не вошли в ресторан.
Он ничего не ответил и открыл мне дверь модного места, где были припаркованы дорогие машины. Мы вошли в ресторан, и нас тут же встретил с улыбкой администратор, проводя к свободному столику. Предложив меню, он удалился. – Выбирай, что хочешь, – разрешил мне Пэйтон, а я покачала головой. – «Лингвинини» с лобстером в томатном соусе, бокал вина «Brunello Di Montalcino La Togata», воду без газа, – сделала заказ официантке.
– А не рано ли пить? – Поинтересовался Мурмаер.
– Самое время, – улыбнулась я.
– Мне то же самое, что и моей девушке, только без вина, – сладко пропел он, а я прищурилась. – С каких это пор я твоя девушка? – Усмехнулась я.
– Просто обезопасил себя от новой пощёчины от нашей официантки, – довольно ответил он.
Я только покачала головой, оглядывая ресторан. Он был практически заполнен, не считая нескольких столиков. Пока крутила головой, у Пэйтона зазвонил телефон, и он сбросил вызов. Я вернулась к изучению посетителей и поймала взгляд мужских тёмных глаз, прошлась по ровному носу и дошла до губ, поднятых в улыбке. Ответила тем же незнакомцу, элегантно одетому в брючный костюм, и склонила голову набок. Брюнет, разглядывавший меня, был со спутницей, которая что-то говорила ему, а он не обращал внимания, полностью захватив моё. Я удивлённо приподняла брови, а мужчина, лет двадцати восьми или тридцати, подмигнул мне, отчего я ещё шире улыбнулась. От Пэйтона это не прошло незамеченным. Он повернул голову, чтобы посмотреть, с кем я играю в гляделки.
– Оливия, – до меня донёсся его стальной голос, я очнулась от безмолвного флирта и посмотрела на собеседника.
– Да, – захлопала ресницами. – Может, поменяемся местами? – Предложил он.
– У меня отличный обзор, не хочу его терять, – усмехнулась я.
– Я хотел с тобой поговорить, – серьёзно произнёс Пэйтон .
– Мне не сбежать от этого, правда? – Это был риторический вопрос. – Нет, – уверенно ответил он. – Я хотел тебе кое-что рассказать. – Может, в другой раз? – Вновь поймала взгляд мужчины и улыбнулась. – Сейчас, – настаивал зеленоглазый, и я обречённо посмотрела на собеседника.
– Ладно, что за интересную новость ты хочешь мне рассказать?
– В общем, я не тебе хотел насолить тогда, – начал он.
– Господи, ты можешь забыть об этом?! – Раздражённо передёрнула я плечами.
– Нет, хочу, чтобы ты знала мои мотивы, – продолжил он.
– Без алкоголя никак, – усмехнулась я.
– Помнишь Джулс? – Спросил он, а я нахмурилась, перебирая в памяти всех знакомых девушек с этим именем. – Девушку Тео? – Выдала я предположение.
– Да, только это была моя девушка, пока Тео не сказал её родителям, что я наркоман. Она бросила меня, растрезвонив об этом всем. Нам было по семнадцать тогда. Ты же помнишь меня в этом возрасте?
– Хм, предположим, – медленно ответила я, немного шокированная поступком брата.
– Эта новость о моем пристрастии дошла до ушей мамы, и она отправила меня на лечение...
– Вот почему ты пропал на три года, – перебила я его, припоминая прошлое. – А твоя мама сказала, что ты перевёлся в какую-то закрытую школу в Нью-Йорке.
– Да, только лечить меня было не от чего, – в его голосе послышалась горечь.
– И что дальше?
– Я вернулся и притворился, что простил Тео за тот случай. Но я не простил его. Решил отомстить, ты была для него слабым местом, он безумно любил тебя. И я нацелился на наивную девочку, маленькую и такую искреннюю в своих предпочтениях, – Пэйтон замолк, пока перед нами расставляли напитки.
– Я знал, что нравлюсь тебе. Специально крутился рядом, заставляя тебя наблюдать за собой, мило краснеть, когда я рассказывал о своих девушках. Нашёл твоё письмо, когда был в твоей комнате совершенно случайно. И решил, что это будет отличным способом отомстить Тео, – продолжил мужчина, а внутри меня поднялась волна жалости к самой себе.
Я взяла бокал и сделала большой глоток, который согрел вмиг заледеневшее сердце. Моя душа захотела испариться. Боль прошлых лет с новой силой ударила по мне, и я видела сейчас лицо Пэйтона сквозь эту невозможно острую пелену. – Но после того, что я сделал, мне стало паршиво. До меня дошло слишком поздно, что я урод. Напился, мы с Тео подрались, а затем ещё сильнее напился. Хотел прийти к тебе и попросить прощение, но тебя не было в комнате. И я заснул на твоей постели, а проснулся со склеенным ртом весь в своей блевотине, – покривился он и поднял на меня голову.
Мои глаза непроизвольно защипало, а в горле образовался комок, заставляющий издать вздох.
– Я был идиотом, считавшим, что делаю всё правильно. Но я ошибся, малышка Ливи. Я не хотел тебе причинить тогда боль. Я хотел унизить Тео, потом я отбил у него Леону, в которую он был влюблён и распространил слух, что он гей. Мы не общались долгое время, только год назад решили, что пора принять наше прошлое. Но себя я простить не могу из-за тебя. Мне даже сейчас хреново вспоминать это, – он смотрел на меня с жалостью, отчего я возненавидела его ещё больше, что сжала губы и отвернулась, смотря в окно.
Над нашим столиком повисла грозовая туча, готова вот-вот разразиться яркой молнией и оглушающим громом. «Успокойся», – приказывала я себе. – «Успокойся!» Но я не могла, хотелось бросить в него чем-то, закричать, ударить. Спросить: «За что? Почему я?» . Я сильнее сжала губы, не дав своей слабости сорваться с губ.
– Малышка, ты когда-нибудь сможешь меня простить за это? – Тихо спросил Пэйтон, и я повернулась к нему, сжимая всю свою гордость в кулак. – Это дело прошлых лет, – спокойно ответила я ему и даже изобразила что-то наподобие улыбки. – Я должна тебя даже поблагодарить за то, что разбил мои глупые мечты. Это помогло мне стать свободней, счастливей и уверенней...
– Ливи, я не верю тебе, – покачал он головой.
– Почему? – Удивилась я, отпивая ещё алкоголя.
– Такое невозможно забыть, ведь я помню, как ты в слезах убежала со своего праздника, а затем переехала на другой континент от стыда и насмешек твоих одноклассников. Но я вернулся на вечеринку с разбитой губой и фингалом под глазом и сказал, что это была шутка, – признался он, а я смотрела на него, не понимая, почему он решил отомстить так жестоко? Как, вообще, додумался до такого?
– Но забыла, – печально усмехнулась я. – Да, тогда мне было обидно... очень обидно. С годами это прошло, окунулась в другой мир. Мне требовалось изменить свою жизнь, и я это сделала. Ты был толчком, и сейчас я живу без правил. Мне нравится такая судьба. Поэтому прошу тебя забыть об этом, как сделала я. – Считал, что ты захочешь отомстить так же, как и я...
– Нет, я никогда бы не причинила Патриции боль специально. Я помню, как мама рассказывала мне, что это была любовь с первого взгляда между Патрицией и Хью. И мама сама настояла на том, чтобы разъехаться, – перебила я его.
– Но, когда твой отец тебя спросил о причине переезда, ты сказала, что это из-за моей матери, – напомнил он мне.
– А что мне следовало сказать? – Зло спросила я. – Что ты заставил меня спрятаться, зализывать раны и собирать по крупицам разбитое несозревшее сердце? И я не говорила так, не отрицала догадок отца, вот и всё!
– Прости меня, малышка, прости меня за всё, – я видела, как его грудь быстро вздымалась от слов, что я зажмурилась на секунду.
«Дай мне сил», – вновь взмолилась я. – «Прошу, тебя, дай сил пережить снова этот ужас!»
– Прощаю, я же уже говорила, – ответила я, открыв глаза, избегая встречаться с Грандом взглядом. – И перестань называть меня малышкой. Я давно выросла.
Он хотел что-то ещё сказать, но перед нами поставили пасту. Аппетит пропал, тошнота подкатила к горлу. Захотелось убежать, а не сидеть тут, изображая из себя воспитанную леди. Но я заставила себя взять приборы, и мы обедали в тишине, пока нас не прервала официантка.
– Мисс, простите, но вам передали, – девушка положила на столик рядом с моей тарелкой записку, и я удивлённо подняла на неё голову. – От нашего посетителя, – она повернула голову в сторону того самого мужчины, который наблюдал за мной.
Пэйтон недовольно бросил на девушку взгляд, что она опустила виновато голову. Я раскрыла послание и прочла:
«Это твой парень?»
Я посмотрела на мужчину, ожидающего ответа, и отрицательно покачала головой, он довольно улыбнулся. – Ещё одно послание, и я сделаю так, что тебя уволят, – зло сказал Пэйтон девушке, а она испуганно посмотрела на меня.
– Не принимайте его слова всерьёз, – улыбнулась я. – У вас есть ручка? – Да, конечно, – пискнула девушка, протягивая мне то, что я просила. – Ливи, – предостерёг меня Пэйтон, но я проигнорировала его, быстро написала свой телефон с именем и передала лист
