– А почему ты не на Мерседесе? – Спросила я.
– Он разбит, в меня стреляли, и я вписался в столб, – будничным тоном объяснил он, а я опешила от такого заявления. Из воспоминаний начало проявляться, что уже об этом слышала.
– Господи, – в ужасе прошептала.
– Ливи, это даже возможно был камень, вот и все. Не о чём волноваться, – прервал он мои мысли, которые уже показали кучу вероятных последствий и кровавых выдумок.
– А если...
– Нет, – резко ответил он. – Не думай, не забивай свою голову ерундой. Пристёгивайся, и мы поедем.
Он не хотел обсуждать это. Но страх уже зародился внутри, и я ничего не могла с ним поделать. Кто так его может ненавидеть? Отец. Пришёл ответ, и воздуха стало катастрофически не хватать. Голова наполнилась грозными высказываниями папы, и я облизала пересохшие губы. Стараясь не показать своей догадки, я дрожащими руками пристегнулась и отвернулась.
Пэйтон молча начал движение, пока я пыталась обуздать холод внутри. Господи, неужели он решил, что лучше убрать Пэйтона из-за глупой мести? Но... но. Паника внутри нарастала, заставляя закусить губу, и ощутить во рту привкус крови. Это же не может быть правдой? Мой отец убийца. И теперь я должна тщательнее следить за ним, за Пэйтоном и быть крайне острожной.
Да что за «Ромео и Джульетта»? Это просто бесчеловечно! Нет, не так, это смешно, до идиотизма смешная жизнь и её правила!
– Ливи, – подал голос Пэйтон и остановил машину у обочины. Я повернула на него голову и натянула улыбку, не показывая внутренней борьбы. Не нужно. Лишнее. – Малышка, хочешь это обсудить? – Предложил он, отрицательно мотнула головой.
– Хочу узнать, куда мы едем, – нежно ответила я, чтобы стереть складку между бровей.
– Скоро узнаешь, – улыбнулся Пэйтон и вновь выехал на дорогу. Я вглядывалась в дома, и отчего-то это вернуло меня в далёкое прошлое. Вот маленький парк, где гуляют мамы с колясками, а неподалёку есть площадка для любителей скейтборда. Пэйтон с ребятами часто катались, а я, как хвостик, ходила за ними. И пока они были настолько увлечены занятиями, выводила в блокноте сердечки с нашими инициалами, иногда ловя его улыбку и немой вопрос: «Всё ли хорошо?». Кивком головы и девичьей улыбкой во весь рот подтверждала, что это лучшее время. А вон там было место похожее на искусственный пруд, где ребята ночью купались, а потом бежали сломя голову от полиции, и только на нашем заднем дворе переводили дух и разрывали тихий воздух громким хохотом. Неожиданно догадка вспыхнула в голове, и я раскрыла глаза шире.
– Пэйтон, это же... мы, – пролепетала я, наблюдая, как мелькают за окном уже знакомые фасады домов и довольный вид моего попутчика.
– Всё верно, малышка, это то место, где всё началось, – вздохнув, ответил он.
Господи, только не плакать! Но глаза уже наполнились слезами от щемящего чувства внутри. Нежность. Он привёз меня в наш район, где все наши семьи обосновались и создали что-то вроде империи «Сильных мира сего». К ним прислушивались, завидовали и открыто лебезили. Пока несколько взбалмошных подростков выкидывали не самые пристойные номера. Это были мы: Тео, Пэйтон, Лес, Коул, Нейт и я. Хотя мне всегда казалось, что я для них обуза. Не бегала так быстро, как они, не употребляла запрещённые препараты. Была у них вместо совести, и они постоянно напоминали мне об этом. Но даже тогда меня это не волновало. Машина остановилась у одного из домов, и Пэйтон быстро вышел, обогнув автомобиль, открыл мне дверь. Я, ещё поражённая эмоциями внутри, вложила свою руку в его ладонь, и вышла из салона автомобиля.
– Невероятно, как будто не было этих лет, – прошептала я, оглядывая дорогу, и дома.
– А разве они были? – Усмехнулся он, заблокировав машину, и повёл меня за собой. Мы подошли к тропинке, и быстро обогнули дом, практически добежали до дерева.
– Пэйтон, нас же увидят, – испуганно сказала я, осматриваясь.
– Не важно, – отмахнулся он и ткнул пальцем на крону дерева. – Смотри, – настойчиво предложил он, а я подошла поближе.
«П&Л», – было высечено на дереве, но буквы уже стёрлись и потеряли яркость, пришлось догадываться. Я непонимающе посмотрела на Пэйтона, и он осторожно улыбнулся.
– Я написал это перед четырнадцатым февраля пять лет назад, а зачеркнул после него, потому что был зол, ты не пришла на свидание. А я ждал, оставил тебе записку и ждал, как придурок. Потом напился, сделал новую татуировку, – Пэйтон закатал рукав поло, обнажая левое плечо и указывая на чёрное сердце. – Ты написала мне письмо, а затем просто проигнорировала моё приглашение, а в дальнейшем категорично меня не замечала. Разозлился ещё больше, и поэтому прочитал его... И не только, на вечеринке тебя обхаживал Фил, а ты улыбалась ему. Он лапал тебя, а ты поощряла. Тогда я ревновал, напился, и вспомнил о твоём послании. Но не ожидал такого эффекта, совсем не ожидал.
Стояла и моргала, не понимая, вообще, о чём он говорит. Мой палец непроизвольно дотронулся до горячего сердца и очертил контуры. Ведь я считала, что это татуировка означала, что он никогда никому не подарит свою любовь, что это для него неведомо. А оказывается... ошибалась. Подняла на него голову. Он смотрел на меня с каким-то страхом, закусив нижнюю губу.
– У меня было отравление, и я не получала твоей записки, – прошептала я, пока сердце перестало биться ровно. – Я не знала, Пэйтон. Моё письмо пропало, хотела его сжечь, избавиться от него... оно исчезло. Я подумала, что это Тео решил, таким образом, проучить меня, он постоянно смотрел на меня со злостью и раздражением. Перестал брать с вами на ночные вылазки, и меня это достало. В одну из таких ночей, я согласилась пойти с Филом погулять, и мы зашли в кафе, увидела тебя, ты целовался с девушкой, а затем ты увёл её. Понятно для чего. И это напомнило мне, кто ты, а кто я.
Я отняла руку от его татуировки, и шмыгнула носом от воспоминаний, от разочарования и боли в тот момент. Но Пэйтон перехватил моё запястье и прижал ладонь к своей щеке.
– Глупо, было так всё глупо, – улыбнулся он, кладя свою другую руку мне на талию и прижимая меня к дереву. – Теперь ты можешь поверить, что не вру? Не хотел, чтобы всё вышло так дебильно. Я был всегда без ума от тебя, от маленькой девочки, краснеющей и такой милой, что хотелось сбросить с себя внутреннюю тяжесть. Но ты была несовершеннолетней, и я злился на тебя за то, что чувствовал к тебе желание.
– Но сейчас я выросла, – напомнила ему.
– Это я заметил, – хохотнул он, забрасывая мою руку себе на плечо и склоняясь надо мной. – И теперь не чувствую себя извращенцем, а так всего лишь ненасытным самцом рядом с тобой.
Смотрела на него и не могла поверить в реальность происходящего. Волшебно. Даже пасмурное небо, казалось, благословило этот момент, и солнце показалось из-за туч, освещая его лицо.
– Я люблю тебя, Пэйтон, – под полным опьянением от этой минуты прошептала я, смотря в его глаза. – Только...
– Ш-ш-ш, а вот остальное это лишнее, – он приложил палец к моим губам. – Не думай, всё хорошо, Ливи. Всё будет просто сногсшибательно.
Его палец очертил контур моих губ, и рука опустилась на подбородок, в то время как большой палец надавил на него, оттягивая нижнюю губу. Между нами было что-то большее, чем то, что все называют любовью. Это сильное притяжение, которое нельзя объяснить даже научным способом. Я точно знала, когда он входит, смотрит на меня, сразу же я ощущала лёгкое покалывание в затылке, желание улыбнуться, а внутри всё натягивалось, как струна. Это было определённо выше чем любовь. Падение будет очень болезненным... Печальные мысли оборвал жадный поцелуй Пэйтона, его язык ворвался в мой рот, и я не могла не ответить. Обнимая его за плечи, проводя руками по шее и сжимая волосы, я со всей своей любовью отдавалась этому поцелую. Потерялась в потоке сладости, окатившей меня, и совершенно не контролировала своё тело. С губ сорвался громкий вздох, когда Пэйтон провёл губами по скуле и сжал зубами мочку уха, посасывая её. Его руки сжались вокруг моей талии, и я ощутила его возбуждение.
– Какого черта тут происходит, молодые люди?! – Голос, раздавшийся позади Пэйтона, заставил нас обоих замереть. Мой кавалер посмотрел на меня и недовольно нахмурился.
– Я с тобой голову теряю, малышка, – прошептал он и отстранился.
Заморгала, чтобы хоть как-то снять с себя оцепенение, когда Пэйтон уже взял всю ситуацию под контроль, да и меня заодно, обнимая за талию и прижимая к себе.
– Добрый день, мы просим прощения, что вторглись на чужую территорию, но когда-то это был мой дом. И я показывал своей девушке дерево, чтобы она поверила мне, как давно полюбил её. Надеюсь, мы не причинили вам неудобства? Мы уже уходим, – спокойным голосом сообщил он мужчине средних лет, который подозрительно осматривал нас, а затем его брови поползли вверх.
– Эм... хм... нет, – ответил он, а Пэйтон кивнул и, схватив меня за руку, повёл за собой.
Готова была следовать за ним безоговорочно, слишком устала быть сильной. Он был для меня всем, моим героем, моей вечной тайной. Смотрела на него и была уверена, что лучшего в жизни никогда не встречала. Пэйтон повернул на меня голову и рассмеялся, помогая мне сесть в машину, перед этим оставляя на губах новый поцелуй. Незнакомый нам обоим. Поцелуй означающий новую страницу в этой истории.
– А теперь куда? – Спросила я его, когда мы начали движение.
– Гулять, просто гулять, наслаждаться друг другом, Лондоном и, может быть, я трахну тебя на какой-нибудь лужайке, – ответил он и подмигнул мне.
Я сейчас была в фильме, с моим участием. Под романтическую музыку видела молодого мужчину, слишком яркого, независимого и незабываемого. Рядом с ним, обнимая его за талию и улыбаясь его рассказам о жизни в Нью-Йорке, шла девушка, возможно, не подходящая ему, возможно, слишком бледная. Но ведь не всегда партнёры внешне подходят друг другу, главное, какими глазами они смотрят друг на друга. Они смеются и о чем-то бурно спорят, но эта мнимая ссора даже для них стала весельем, не то, что для прохожих, бросающих на них завистливые взгляды. Казалось, что в этой паре полная гармония, они дополнение друг друга, продолжение. Вот она снимает с него солнцезащитные очки и бросает в Темзу, на что удивлённый мужчина, подхватывает её за талию и кружит под громкий смех девушки. Поцелуи, нежные, иногда слишком открытые, смущающие людей, но они не видят никого кроме друг друга. Эта пара полностью растворилась в своём мире, даже в ресторане, они не могут сидеть далеко друг от друга. Девушка дразнит мужчину, пока он не притягивает её к себе и не укладывает на плечо, после плотного обеда, целуя в макушку. На этом она довольно улыбается, глубоко вдыхая и расцветая прямо на глазах от жаркого признания мужчины, прошептавшего ей на ухо слова любви. Но, к сожалению, драма, которая не отпускает их жизни, с телефонным звонком врывается в этот спокойный мир, и снова начинается борьба. Борьба за доверие.
– И ты мне ничего не сказала? – Возмутился Пэйтон, когда положил трубку.
– О чём? – Нахмурилась я и взяла бокал в руки.
– О семейном ужине сегодня вечером, – он сверлил меня взглядом, и вся лёгкость от сегодняшнего дня испарилась.
– Забыла, прости, – отвела глаза, ощущая неприятную тяжесть в груди.. – И твой Винс будет, – процедил Пэйтон и подозвал официанта. – Принеси счёт. Быстро, – рявкнул он, а я с укором посмотрела на него.
– Да, будет, и тебе лучше прийти тоже с кем-то. Отец проверят меня и будет провоцировать, – твёрдо сказала, а на лице Пэйтона заиграли желваки.
– Я, вообще, не приду, мне это на хрен не нужно, – процедил он и передал карточку официанту.
– Пэйтон , это необходимо, тогда он от нас отстанет, – попыталась образумить я его, но он только сжал губы и со злостью ввёл пароль на аппарате. Больше мы не проронили ни слова, пока выходили из ресторана, садились в машину, и даже пока Пэйтон не остановился у ворот.
– Это невозможно! – Взорвалась я, а он даже никак не отреагировал, продолжая смотреть на дорогу. – Знаешь, я тебя не понимаю. Совсем не понимаю! Мы должны это сделать, иначе свадьбы не будет! Ты хоть когда-нибудь думаешь о других? Ты так и остался самовлюблённым кретином, Пэйтон!
Я толкнула его в плечо и когда даже после этого не получила никакой реакции, сказала то, что наверное не следовало:
– Не придёшь на ужин, трахну Винса. Серьёзно! И соглашусь выйти за него, никогда тебя не прощу, буду ненавидеть до конца своих дней, и на смертном одре прокляну! – Напоследок ударила его и вышла из машины, громко хлопнув дверью. Окно опустилось, и я в надежде на то, что он решил правильно нагнулась.
– Малышка, пошла ты на хрен! – Его голос был так сладок, что отравил внутри всё.
Машина резко стартовала, а я так и осталась стоять со слезами на глазах от обиды и разрушенными надеждами. Урод! Почему я люблю такого законченного эгоиста? Развернувшись, вошла в ворота и, не обращая внимания на причитающую Дороти в доме, поднялась к себе и, закрыв дверь, бросилась на постель, чтобы выплакать всё, что накопилось внутри. Освободиться и вспомнить всё, что было сегодня хорошего. Заскулить от одиночества, затем надеть маску холодной приветливости и начать играть на публику.
