– Родная, мы уже выезжаем, – в мою комнату вошла мама, вся светясь от счастья.
– Да, я уже готова. Сейчас надену туфли и спускаюсь, – улыбнулась ей.
– Оливия, девочка моя, знаю, ты сказала, что всё хорошо. Но я спрошу ещё раз...
– Мама, – резко перебила её. – Всё замечательно, превосходно и замечательно...
– Вот поэтому и спрашиваю. Два раза замечательно означает, что всё ужасней некуда, – покачала она головой.
– Что ты хочешь услышать? – Закатив глаза, спросила я её.
– Где Пэйтон? Почему вы не вместе? Почему ты всю ночь проплакала? Да, я слышала, как и отец, – она сложила руки на груди и требовательно посмотрела на меня.
– Я не знаю, где он. И не плакала, вам показалось. Посмотрела фильм и уснула. Почему мы не вместе? Потому что мы попробовали, не получилось. Поэтому, пожалуйста, оставь эти вопросы. И поехали уже на этот долбанный ужин, – сказала, обув чёрные туфли и подхватив клатч.
– Хорошо, больше не лезу, – она подняла руки, а я кивнула и прошла мимо неё.
«Не думай. Не анализируй. Пытайся дышать и выживешь. Пять дней и мучения окончатся. Не думай, я сказала!» Мотнув волосами, спускалась вниз, где нас с мамой уже ожидали брат, папа с Патрицией и моим отчимом, подруги.
– Лив, ты на похороны собралась? – Рассмеялась Реджи, оглядывая меня.
– Нет, на самый интересный ужин в мире. Думаю, если начнут кидаться шампанским на мне не останется пятен, – пошутила я. Плевать, что моё платье отражает мой внутренний мир. Он тёмный, мёртвый и не желающий больше жить.
– Надеюсь, мы обойдёмся без этого, – хихикнула Патриция.
– Все в сборе можем ехать, – мама подошла к нам и взяла под руку Тейда.
– Тогда рассаживаемся так. Я везу девочек, а ты Лив с родителями, – Тео указал на меня, а я только безразлично пожала плечами.
Плевать. Ни с кем не хочу говорить. Хочу погрузиться в собственную бездну и спать. Во сне жизнь проходит быстрее, и я не буду жалеть об этих минутах.
– Хорошо, – кивнул папа, и мы все вышли из дома.
Забралась на заднее сиденье и сразу же отвернулась к окну, чтобы избежать поддержания разговора, который тут же начался. Мама с Патрицией вспоминали прожитые года и смеялись над шутками. Тео посигналил нам и выехал, мы последовали за ним.
Как посмотреть на него и не расплакаться? Как принять его слова? Я до сих пор не могла поверить, что все это происходило со мной. Ведь не просила свадьбы. Не просила ничего от него. Только бы дотронуться до его щеки, когда хочу. Поцеловать и ощутить ответ.
Услышать зазывные слова и томный шёпот: «Малышка».
Да, вела себя, как последняя шлюха, решив, что ему необходимо расслабиться. И ощутила на себе всю грязь от этих действий. Ушёл. Теперь ушёл навсегда из моей жизни. Я могла с точностью описать будущее. Моё одиночество, и его гулянки. Встречи в семье и новые удары по сердцу, пока он будет рассказывать, как отдыхал с очередным телом. Не умею с ним дружить. Не умею его ненавидеть. Не умею ему мстить. Умею только его любить и проигрывать. Почему судьба так ко мне не справедлива? Почему не подарит счастье, спокойствие и его? Неужели, так плоха? Зажмурилась, чтобы прогнать уже подступившие слёзы. И открыла глаза, смотря в окно. Но ничего не видела. Только пробегали вспышки из прошлого. Его смех. Обидно. До крика из груди обидно, что он не хочет даже поверить в нас.
– Я совершенно забыла, какой Лондон красивый в сумерках, – восхищённо произнесла мама.
– У нас ещё пять дней, чтобы насладиться им и сходить тряхнуть стариной, – подмигнула ей Патриция. Они рассмеялись, как и мои два отца.
Надо было притвориться больной, списать все на месячные, которые начались сегодня. Только бы слушать тишину и предаваться собственным переживаниям.
– Ливи, детка, мы приехали, – меня за плечо тронула мама, и я огляделась.
– Отлично, – неэмоционально ответила, выпрыгивая из машины.
Хотя прыгать на пятнадцати сантиметровых каблуках та ещё работа. Одёрнув вниз и так короткое платье, обошла машину и встала рядом с родственниками.
«Если тебе плохо, болит душа и плачет сердце. Ты должна выглядеть лучше всех, смеяться над другими, и никогда, ни при каких условиях не показать своё истинное лицо. Поэтому танцуй, чтобы утолить жажду показать всем свою слабость в виде слёз. Улыбайся, чтобы не позволить кому-то понять, как тяжело внутри. Танцуй, чтобы освободить себя от оков боли», – так говорила мне моя преподавательница танцев.
Улыбнулась этому воспоминанию и представила, что сейчас заиграет музыка, и я выйду, чтобы станцевать соло.
– Лив, с тобой всё окей? – Меня под руку взял брат, когда мы заходили в отель.
– Да, а должно быть иначе? – Усмехнулась я.
– Пэйтон рассказал нам всё. Лив, мне жаль, но он был честен с тобой, и даже я восхищён его поступком...
– Хватит, – оборвала его и остановилась, смотря в глаза. – Забыла. Пережила или переживу. Но не смей говорить мне, что должна быть ему благодарна за такой рыцарский поступок. Иначе врежу тебе.
– О да, у тебя тяжёлая рука. Сейчас сама увидишь, – хохотнул Тео, и мы продолжили идти к столику, стоящему в центре ресторана, где собрались всё. Кожу начало покалывать – смотрит на меня.
В горле пересохло – значит, злится. Но только подняла голову, и мой взгляд упёрся в сияющую бриллиантами Кристалл.
– Всем добрый вечер, – громко сказал папа.
Пока мы рассаживались и одновременно представляли моего нового отца, я мельком взглянула на Пэйтона.
«Мать вашу, я великолепна!» – Воскликнула внутри себя. Скула Пэйтона ярко выделялась в свете свечей вокруг. Он что тональной основой замазал? Хрюкнула от смеха и сжала губы, садясь на стул.
– Ты только посмотри с какой фифой он, урод недоделанный! – Возмутилась мне на ухо Кори, а внутри прошёлся торнадо.
Пэйтон пришёл не один? Уже с кем-то. Что я говорила про будущее? Точно угадала. Но не могла посмотреть направо, не могла заставить себя даже поднять голову на людей за столом.
– Мисс, меню, – передо мной положили папку, а я смотрела на буквы и не могла ничего разобрать.
– Пэйтон , как быстро ты меняешь девушек, – усмехнулась Кристалл. Боже, дай долгих лет жизни этой женщине!
– Да, но решил, пора остепениться. Рита это та, которую искал всю свою жизнь. Мы планируем прийти на свадьбу вместе. И, конечно, мои планы изменились, останусь ещё на какое-то время в Лондоне, чтобы помочь моей девушке переехать ко мне в НьюЙорк. – Переигрываешь, Мурмаер, слишком слащаво.
Рита! Фу. Имя для собачки, комнатного пса. Резко подняла голову и заметила, что большинство гостей за столиком, а точнее, все молодые представители смотрят на мою реакцию. Что я должна сделать? Вырвать ей волосы? Убить её об стол или вышвырнуть из ресторана? Да с удовольствием, только в мечтах. Повернула голову и, наконец-то, взглянула на девушку. Больно признавать, что она взрослая, красивая, с живыми карими глазами и миловидным лицом. Могла бы даже её полюбить и быть любезной, если бы уже ненавидела. Если бы он не взял её руку и не оставил бы на ней поцелуй. Внутри меня передёрнуло, как будто мне сейчас дали пощёчину и окатили ледяной водой. Буквально вчера он говорил мне, как любит, что не оставит, дарил жаркие поцелуи. А сейчас нашёл и решил остепениться. Не со мной, я не подхожу на эту роль. Слишком вульгарная, испорченная и меченная им. Просто надоела. Признавать свою уязвимость это то, что никогда не должна была делать. Но внутри в сердце поворачивается нож, остро разрезая плоть и заставляя сочиться из неё кровь. Я не достойна того, чтобы носить фамилию Мурмаер. А какая-то Рита, какая-то шлюха достойна?! Он мне никогда не предлагал переехать. Только трахал, как он хочет. Тварь! Глубоко вздохнула, чтобы не убежать из-за стола или не размазать Пэйтона по столу, вместе с его дворняжкой.
«Терпи. Терпи, Лив, терпи. Крепче станешь, тебя это закалит и даст сил, чтобы жить».
– Значит, ты идёшь на свадьбу с ней? – Уточнила Кристалл, и Пэйтон улыбнулся и кивнул. Щенок прямо.
– Отлично, – захлопала в ладоши миссис Кин.
– Оливия, тогда вы с Лестером вместе.
– Мама, я иду с Реджи, – подал голос Лес.
– Глупости, ты идёшь с Оливией. Верно, дорогая? – Она посмотрела на меня в поисках поддержки, и я широко улыбнулась.
– Миссис Кин, если Лестер хочет идти с моей подругой я совсем не против. С удовольствием буду одна, словно царица. История любит дарить правление женщинам, когда они без ума от себя, – пожала плечами, показывая насколько мне плевать.
Не привыкать, всю жизнь одна. Хотя так мечтаю быть с кем-то. Ощущать сильную руку, на которую я могла бы опереться, рассказать все свои страхи и мечты. Но я одна. Значит, пусть так и будет.
– Лестер, – резко сказала она и посмотрела на сына, который сжал губы.
– Лив, я бы хотел пойти с тобой, – недовольно пробубнил он. Мне было его практически жаль. Практически.
– Прости, Лестер, но мне не нужен никто. Тем более корона только одна, – подмигнув ему, улыбнулась всем присутствующим, которые явно были с толка моими словами. – Давайте лучше выпьем, – предложила я и взяла наполненный бокал. – За этот вечер, за то, что мы все собрались, как раньше. Я счастлива была вернуться в Лондон и узнать, что ничего не изменилось. Стабильность в наше время такая редкость. И мне бы хотелось пожелать именно её.
– Браво, доченька, – поддержала меня мама, и я рассмеялась, подмигнув Коулу, осматривавшему меня. За столом все бурно зашевелились и начали чокаться.
– Умница, – шепнула мне на ухо Кори. Залпом осушила бокал и облизала губы.
Алкоголь приятно слился с моей кровью, что теперь я могла расслабиться. Откинувшись на стул, с улыбкой крутила в руках пустой бокал и, не мигая, смотрела на Коула. Он опустил голову, а его мама что-то ему сказала, на что он сжал губы. Опа, ещё одна будущая свекровь. Превосходно!
– Оливия, а это не Винсент? – Подала голос Кристалл, указывая за наши спины.
