Draco Dormiens

***

Свет... сначала слабый, затем становящийся неожиданно резким, режущим лучом. Гарри простонал и заворочался, открывая глаза.

Он хотел сесть, но удивление приковало его к постели. Он лежал в спальне, но в спальне такой, каких он никогда раньше не видел. Стены были вырезаны из неотполированного камня, а потолок поднимался так высоко, что исчезал в тенях, несмотря на яркий солнечный свет, пробивавшийся сквозь зарешечённые окна в форме арок, рядами освещавшие комнату. Огромная кровать с балдахином, на которой он лежал, окружённая чёрным бархатом с серебряными змеями, была единственным предметом мебели в комнате, кроме гигантского подпиравшего дальнюю стену платяного шкафа, чья лицевая сторона была покрыта узорами, состоящими из позолоченных буковок «М».

Эти буковки. Гарри сел и выругался во весь голос, уставившись на свои руки – они были не его руками – длинные, бледные, незнакомые. Он прикоснулся ко лбу и не нашёл шрама. В конце концов он в отчаянии выдрал клок волос и глядел, как серебряные пряди стекали на чёрные простыни.

Он всё ещё был Драко. И, что ещё хуже, он был – каким-то образом – в доме Драко Малфоя. Он, наверное, был в отключке долгое время, и кто-то привёз его сюда.

Как по команде, дверь распахнулась, и в проёме появился Люциус Малфой. Он был весь в чёрном, как и всякий раз, когда Гарри видел его. Гарри почувствовал накатывающий холод дурного предчувствия.

– Итак, мальчик, – сказал Люциус, направляясь к кровати, – теперь ты знаешь, кто ты?

Гарри уставился на него. Конечно, Люциус не мог знать, кто он на самом деле. Если бы он знал, что Гарри Поттер в его доме...

– Драко Малфой. – ответил он. – Твой сын.

На лице Люциуса появилась ледяная ухмылка.

– я говорил этой Помфри, что она не знает, о чём говорит, – удовлетворённо произнёс он. – С тобой всё в порядке, мальчик. Ни один Малфой ещё не забывал, кто он такой.

Гарри заглянул в холодные серые глаза отца Драко и ничего не сказал. Его горло, кажется, совсем слиплось.