Draco Dormiens

***

Драко выпил уже четыре бутылки сливочного пива, и Гермиона тоже четыре. Короткая и очень смешливая битва за последнюю бутылку окончилась победой Драко. Содержание алкоголя в одной бутылочке было небольшим, но четыре бутылки на голодный желудок сделали Гермиону сонной и легкомысленной.

– Что, если твой маленький очкастый бойфренд не вернётся? – мрачно спросил Драко. – Для меня было бы очень неловко умереть в собственном шкафу.

– Он не мой бойфренд, – автоматически ответила Гермиона, – и он вернётся.

Драко пристально взглянул на неё поверх бутылки.

– Почему?

– Потому что Гарри не оставит нас тут умирать, – возмущённо ответила Гермиона. – Он, может, обижен на меня, но он ведь не маньяк, правда?

– Нет, я имел в виду, почему он не твой бойфренд?

Гермиона обнаружила, что ей трудно сфокусировать взгляд на Драко. Ну конечно, уже около четырёх утра, она не спала уже около двадцати часов.

– Потому что я не нравлюсь ему – так, – грустно ответила она. – Он так сказал.

– Болван, – констатировал Драко. – Не думаю, что он знает, чего хочет.

– Что он сейчас чувствует? – спросила она против своей воли.

Драко подумал секунду.

– Печаль.

– Знаешь, чего мне будет действительно не хватать? – спросила Гермиона, чувствуя странное мягкое ощущение, будто засыпает без усталости.

– Находиться в окружении всех этих вещей от Армани? – предположил Драко.

– Нет. Тебя. Такого. Когда мы снимем заклятие с тебя и Гарри, ты снова станешь противным и ужасным, правда?

– С другой стороны, – он пытался звучать жизнерадостно, – Гарри, возможно, перестанет быть таким дебилом.

– Не называй его так, – сказала Гермиона, но её протест был скорее автоматическим, чем искренним.

– Знаешь, чего МНЕ будет не хватать? – спросил Драко, смотря не на неё, а куда-то над её головой.

– Чего?

– Твоей дружбы, – быстро сказал он. – Я хочу сказать, даже когда ты думала, что я был Гарри, это было здорово... Ты знаешь, у меня есть друзья, типа Крэбба и Гойла, но у меня никогда не было чувства, что они умрут за меня. Ну, они могут умереть из-за меня, вроде того, если я скажу им выпить яд, они, скорее всего, послушаются, но это больше глупость, чем преданность, я считаю. – Он вздохнул. – Но ты ведь погибла бы за Гарри, так ведь?

– Ага, – сказала Гермиона. – Хотя я думаю, что я тоже могу умереть из-за него, – добавила она, и Драко криво ухмыльнулся. Гермиона сдвинулась вбок и откинула голову ему на плечо. Он сидел очень тихо; она могла видеть линию его профиля, очень серьёзную и знакомую, озарённую светом палочки. – Мне будет грустно, когда ты начнёшь бриться, – мечтательно сказала она (она уже совсем потеряла голову). – Мне нравится эта изысканная полупрозрачность твоей кожи, всегда нравилась. И когда ты впервые сбреешь её вместе с щетиной, она исчезнет навсегда.

Она подняла голову и поцеловала его в щёку.

Он заглянул ей в глаза, которые находились в нескольких сантиметрах от его.

– Гермиона... С кем ты говоришь?

– Я не знаю, – ответила она и поцеловала его в губы.

Если у него были какие-то опасения, он их не показал. Он схватил её за плечи и яростно ответил на поцелуй, и если была у неё хотя бы тень мысли, что она целует Гарри, то она исчезла; она никогда не целовала Гарри, но она знала, что, если бы это произошло, это было бы совсем не так. Её целовал незнакомец, или почти незнакомец; Каждое, даже самое лёгкое прикосновение его губ отдавалось вспышками испуганного восхищения, проносящимися по её нервным окончаниям. Он не пах как Гарри, он пах как Драко: лаймовым соком, перцем, холодным ночным воздухом.

Но когда он произнёс её имя, зазвучал голос Гарри.

Ей было всё равно. Они снова и снова перекатывались, целуясь в душащих объятиях шкафа, ударяясь о стенки, настолько увлечённые, что никто из них не заметил, как кто-то открыл дверцу и впустил внутрь яркий свет, настолько увлечённые, что не останавливались до тех пор, пока, выдернув их на поверхность, не прозвучал полный острой и яростной окончательности голос Гарри.

– ЧТО ТУТ, ЧЁРТ ВАС ПОДЕРИ, ПРОИСХОДИТ?!