Везунчик

Глава 43

То не тень незаметная скользнула в помещение тёмное, то не мышь летучая прошмыгнула в комнату зашторенную, то профессор зельеварения приоткрыл дверь Больничного крыла, бесшумно впорхнул внутрь и беззвучно прикрыл обычно довольно громко скрипящее деревянное нечто, отрезавшее преподавателю путь к отступлению. Но Снейп, а это, разумеется, был он, не испугался. Неслышно скользя к единственной занятой кровати, он целеустремлённо приближался к тумбочке, на которую он твёрдо вознамерился немедленно поставить свежезаваренные, изпардоняюсь, свежесваренные, зелья. Цель стремительно как снейповы шаги приближалась к широко, но очень тихо и практически на цыпочках шагающему Снейпу. Победные два шага, и... Всё, теперь зельедел может спокойно идти к себе в подземелья и немного поспать, не боясь, что завтра его вызовет к себе этот в высшей степени мерзопакостный директор с его странной и навязчивой, как шизофрения, любовью к сладкому и некромантии. Ну, да и что тут говорить? Почему-то, несмотря на все снейповы увещевания, бесполезные попытки откопать и воскресить снейпову же совесть путём закармливания оного чем-нибудь поприторнее директор категорически отказывался оставлять.

Эффектно развернувшись на каблуках, отмучившийся зельевар направил было свои стопы и остальные прилегающие части тела в обратный путь, как его чуткое шпионское ухо (если кто не знал или не понял, то всего у зельевара два уха: одно простое, каждодневное, а другое — повышенной чуткости, специально для шпионской деятельности) уловило какой-то шорох со стороны занавешенной кровати. Природная любознательность победила некоторую сонливость, и Снейп стал усиленно прислушиваться, пытаясь понять, что же там, за занавесочкой, творится. И буквально через пару секунд он услышал ещё какие-то в высшей степени подозрительные звуки, доносящиеся в полушаге от зельевара. В очередной схватке инстинктов профессора любопытство победило осторожность, и Снейп слегка отодвинул занавеску, для того, чтобы... Ну, если бы у зельевара была совесть, он бы ей сказал, что только и исключительно для того, чтобы удостовериться, что там всё в порядке. Но так как совесть была давно уже где-то потеряна, а пытающегося выполнять некоторые её функции директора Хогвартса в зоне досягаемости не наблюдалось, то Снейп не счёл нужным каким-либо образом аргументировать свои действия.

— Борода Дамблдора! — Поражённо выдохнул зельевар. Нет, конечно же, на больничной койке не было никакой бороды, как, впрочем, не было на ней и Дамблдора. Но, однако, различного рода мысли о грызунах вообще и о белочках в частности ныне придётся признать преждевременными: ведь нужно же было что-то сказать поражённому до самых кончиков больших пальцев ног Снейпу? Нет, конечно же, некая замысловатая татуировка на левом предплечье позволяла ему высказаться погромче и понецензурнее, но некоторая культурность, которую всё же привил директор Хогвартса зельевару, не позволила ему сказать что-то, порочащее собственные честь и достоинство преподавателя. Вот именно поэтому он и решил попрать если уж не честь, то хотя бы единственное достоинство Дамблдора, а это, как известно, его борода...