Работая на лидера мировой мафии, Гарри знает, как убивать, как охотиться на своих жертв и как избежать любой компании, с которой не хочет иметь дело. Он привык к одинокой, тихой и суровой обстановке. Он лучший в своём деле. Но всё, чем он занимался...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
•
— Гарри, я волнуюсь. Просто... ничего из этого не имеет смысла.
— Тебе не о чем беспокоиться. Я защищаю тебя. Я забочусь о тебе. На этом всё. Я делаю это для тебя. Разве ты не можешь просто понять это? Я просто, блять, полностью отдался тебе прошлой ночью, а тебе всё ещё хочется допросить меня?
Я прочистила горло и на мгновение опустила глаза к полу, а затем снова посмотрела на него именно в тот момент, когда его бледно-зеленые глаза смотрели на меня.
Он никогда не переставал смотреть на меня. Когда он говорит, он будто смотрит в мою душу. И это пугает меня, потому что, несмотря на то, что он делает всё, что может для меня, я не могу не чувствовать себя неуверенно рядом с ним.
Молчание между нами было напряжённым.
Его руки пробежались по волосам, и он с громким вздохом закрыл глаза.
— Я пошёл против каждого правила, которое устанавливал для себя всю свою жизнь... ради тебя. И меня раздражает то, что ты не можешь, просто, блять, использовать свой мозг и подумать над этим.
— Я пытаюсь, — настаивала я, — Я действительно пытаюсь. Ты не можешь винить меня в том, что я тебя расспрашиваю, потому что ты постоянно меняешься. Сначала ты на меня кричишь, а потом... заботишься, зовёшь малышкой, а затем снова возвращаешься к безразличному типу.
Гарри потер челюсть с приоткрытыми губами, думая, прежде чем ответить.
— Я рос не так, как ты, ладно? Мне не всё подносили на серебряном блюдце, — его рука опустилась на бедро, — Я не привык так много отдавать человеку.
— Гарри...
— А когда я отдаю, меня начинают, черт возьми, расспрашивать, будто я какой-то плохой парень, — парировал он, качая головой.
