Shelter (только моя!) ( не редактирован, пока нет времени, написан для фанатов)

39. Восторг(Билли) будет дописываться

          Долбаная больница и яркий свет по утрам уже почти приучили меня просыпаться рано. Я потянулась и ойкнула — резкая боль в колене неприятно напомнила о моей вечной привычке спать, подогнув обе ноги и свернувшись на боку. Я, видимо, уснула с согнутой, а разогнуть её сейчас было больно. Грудь наполнилась радостью. Финнеас сидел недалеко, у компьютера, и сейчас, повернувшись, смотрел на меня с улыбкой. Он тронул меня за лодыжку и, приспустив одну сторону наушников, спросил с улыбкой: 

— Доброе утро, котёнок, ты как? 

            Какого-то неясного хрена, теперь мне хотелось спрятать глаза от него и не смотреть, особенно когда смотрит он. Щёки начали гореть, а ещё вспомнила, что под простынью на мне почти ничего нет. Маленькие черные трусики не в счёт. Я через простынь потерла колено, чтобы снять напряжение затянувшейся паузы. 

— Ты услышал? Я по привычке хотела потянуться и не смогла, колено болит,  — пожаловалась я.

— Я ничего не слышал кроме песни, скорее почувствовал, что ты проснулась, — он спокойно задрал простынь до колена на больной ноге, со своей стороны, погладил ногу и нахмурился. — Твой врач что-то говорил об этом? Оно немного опухшее. Может так кажется из-за повязки? Я попробую аккуратно снять. 

           Но снять резиновую эластичную повязку было не так просто, он старался не причинить мне боли, а колено всё же было опухшим. Хотя я вспомнила, что и вчера оно было тоже не айс, когда сняли гипс. Просто не стоило, наверное, засыпать с согнутой ногой. Вспомнила за тюбик с мазью, что мне вручил хирург и наказал мазать и разрабатывать. Сказала о нём Финнеасу, и он стрелой притащил мне указанный тюбик. 

           Я уже села, спустив ноги. А он сел передо мной на пол и начал покрывать  гелевой мазью и растирать освобожденную от бандажа ногу в области колена. Это было безумно приятно, несмотря на небольшие вспышки боли. Так сильно и уверенно, но при этом,  аккуратно и любя. Отек начал немного сходить. А во мне просыпались такие пьянящие чувства от воспоминаний ночи. Он снова намазал этой хренью и, распределив её движениями с нажимом, попытался аккуратно разогнуть ногу. Я вздрогнула, но было лишь чуть неприятно. Улыбнулась ему с восторгом в глазах: 

 — Бро, ты спас мою ногу от ампутации! — я всеми силами пыталась скрыть свое неудобное состояние возбуждения. Но нервы так щекотало...