Послание было своевременно доставлено к завтраку в тихий дом священника
на западе той долины, где воздух такой мягкий, а земля такая тучная, что
возделывание полей не требует тяжких усилий, как в Флинтком-Эше, и где
даже люди, по мнению Тэсс, принадлежат к какой-то иной породе (хотя в
действительности они везде одинаковы). Заботясь о том, чтобы письма не
пропадали, Энджел посоветовал Тэсс писать на имя отца, которого не забывал
уведомлять о перемене своего адреса в той стране, куда с тяжелым сердцем
отправился на разведку.
- Ну вот, - сказал старый мистер Клэр жене, прочтя адрес на конверте, -
если Энджел в конце будущего месяца намеревается, как он нам писал,
покинуть Рио и посетить родину, то это письмо, пожалуй, ускорит его
отъезд; мне кажется оно от его жены.
Он глубоко вздохнул, и письмо было тотчас переадресовано Энджелу.
- Милый мой мальчик! Надеюсь, он благополучно вернется домой, -
прошептала миссис Клэр. - До конца жизни я буду считать, что мы были к
нему несправедливы. Ты должен был бы послать его в Кембридж, несмотря на
его неверие, и дать ему такое же образование, какое получили старшие
братья. При благотворном влиянии он изменил бы свои взгляды и, быть может,
в конце концов принял сан. И во всяком случае это было бы справедливее по
отношению к нему.
Это был единственный упрек в отношении их сыновей, который миссис Клэр
позволяла себе делать мужу. Да и этот упрек повторяла она нечасто, так как
была женщиной не только благочестивой, но и мягкой. Она знала, что и его
тревожат сомнения, справедливо ли он поступил в данном случае. Частенько
слышала она, как в часы бессонницы он, сдерживая вздохи, молится об
Энджеле. Впрочем, непреклонный евангелист и теперь считал, что не вправе
