Одержимый

Глава 17

Регина

Тяжело описать состояние, в котором я сейчас пребываю. Кажется, что всё вокруг дрожит и пульсирует, как настоящее землетрясение. Голова гудит, а в ушах противный звон. Очень хочется пить. Настолько сильно, что сглотнуть слюну не получается из-за сильной засухи во рту. Мои веки закрыты, и я пытаюсь разлепить их, но ничего не получается. Что со мной? Где я вообще нахожусь? Тишина... Долгая и мучительная. Снова пропасть.

Хочется рыдать навзрыд от боли, разрывающей всё тело. Это очередной раз, когда я в живом состоянии, но при этом моё тело не функционирует.

Может, я умерла?

Нескончаемый круг таких пустых недопробуждений завершается, и мой слух отчётливо улавливает мужские голоса где-то рядом.

— Давай пришлём человека, чтобы тебя сменили? Вторую неделю тут торчишь.

— Иди к чёрту.

— Ты сколько на работе не появлялся? У людей возникнут вопросы, а у тебя проблемы.

— Иди на хер, пока сам не выпроводил.

Оглушающий хлопок двери, и тело реагирует на резкий звук: дёргаюсь и хватаю ртом воздух, словно вынырнула из под толстых ледников. Мои широко распахнутые глаза сталкиваются с бездонными. Напротив сидит Герман. Его вид подсказывает мне, что Троицкий совсем не спал: под глазами залегли тени, а щетина, кажется, отросла сильнее.

Прервав зрительный контакт, опускаю взор на своё тело, лежащее на больничной кровати с капельницей и прочими проводами.

Как я здесь оказалась?

— Очнулась, — мужчина облегчённо выдыхает, встаёт со стула и несёт мне стакан воды.

— Я умерла и попала к вам в ад?

— Пей, — подставляет к моим губам соломинку, пропуская колкость мимо ушей.

С трудом удаётся сделать пару глотков. Состояние выжатого лимона не позволяет держать голову без напряжения в мышцах. Откидываюсь на подушку и обессиленно спрашиваю:

— Почему я в больнице?

— Ты что-нибудь помнишь до этого момента? — уточняет Герман с осторожностью, которая совершенно не нравится мне.

Приходится заново напрячь память. Помню, как с Римой приехали к Свете, чтобы отпраздновать её день рождения. Подготовка к празднованию, весёлые посиделки, наплыв гостей и.. пустота. Ничего не помню, как бы не копошилась в воспоминаниях. Так же не может быть! Зажмуриваюсь, но в голове по прежнему выкопана глубокая бездна. Прикусив нижнюю губу, чтобы подавить отчаянные слёзы, тихо отвечаю: