Одержимый

Глава 20

Регина

Глядя на Алексея, в моей груди поселяется глубокая тревога. А что, если отец незадолго до своего ареста определился с выбором мужа для меня и это не Троицкий? Что, если пути к спасению нет и остаётся только один выбор: выйти за него? Следом пробегает мысль: как он может забрать меня, если отец одной ногой в тюрьме и фактически их сделка не состоялась? Никакие акции он не получит, а передать что-то более ценное некому, поскольку маме предстоит лечение в психиатрической больнице. Алексей по-любому должен быть в курсе последних событий, ведь по всем новостям уже объявили, что отец оказался мошенником и ему грозит заключение.

Делаю шаг назад, скрываясь за внушительной фигурой Троицкого, и не свожу пристального взора с лица Алексея. Герман разминает шею, возвышаясь над Алексеем, и с издёвкой произносит:

— Повтори. Я не услышал, что ты там промямлил себе под нос.

Алексей оторопевает, и узкие глаза неуверенно бегают по нашим лицам. Он решил обмануть меня и, наверное, понял, что мы с Германом просекли эту жалкую затею. Проницательное выражение лица Троицкого красноречиво говорит о том, что прямо сейчас он собирается поймать его на лжи. Безумно странно, но ещё никогда я не была так рада присутствию Германа и уж тем более не искала его защиты.

— Я приехал к Регине, — повторяет Алексей тихим голосом, прокашливается и продолжает: — Она выйдет за меня замуж.

— Правда? — притворно удивляется Герман, а затем его лицо становится суровым. Он оказывается перед Алексеем и грубо хватает его за воротник пиджака: — Я тоже приехал к ней, поэтому это должно значить, что она должна выйти за меня? Так что ли? — злобно рычит на него.

Алексей бледнеет. Прямоугольные очки на его носу сползают и он судорожно начинает оправдываться:

— У нас с её отцом была договорённость! Мои акции, хорошая доля в бизнесе взамен на его дочь. Я имею право на то, чтобы забрать её себе. Договор подписан уже давно!

Я не успеваю моргнуть, как кулак Германа впечатывается в нос мужчины и тот падает на землю. Из его рта доносится полувскрик, когда кровь струëй льëтся из его носа. Троицкий хватает причитающего Алексея за шкирку, грубо встряхивает, что у того дёргается голова и вновь отбрасывает его на асфальт.