Люби Меня Если Осмелишься

58(1)часть

Солнце било во все окна будто с трёх сторон разом, заливая комнату своими лучами.

Цзянь Яо лежала в центре постели, пребывавшей в полном беспорядке, и её тело словно светилось. Это зрелище было настолько желанным для Бо Цзиньяня, что он беспрестанно её домогался.

Ему не хватало слов, чтобы описать, что он чувствует. Каждая капелька её пота, каждая жемчужина сладкой влаги, каждый сантиметр нежной кожи были под его господством, исполняя с ним танец.

Красавица, подобная орхидее, склонилась перед благородным мужем. Первобытный акт любви между мужчиной и женщиной на деле оказался великолепен. То, что он читал в книгах, - вялые, монотонные объяснения - теперь казалось смехотворным. По его мнению, всё это следовало выкинуть и заменить одной-единственной фразой: «Описанию не поддаётся. Советуем испытать это счастье на собственном опыте».

Её сбивчивое дыхание пряталось среди простыней, гибкая и тонкая талия вздрагивала от заданного им ритма. Щёки пылали, два полных, сочных персика подпрыгивали, а дрожащие ноги обхватывали его пояс. Она была так хрупка и так соблазнительна! Каждый раз, как её тепло туго обхватывало его, всё в нём приходило в экстаз.

Ладони профессора скользили по изгибам её тела. Его наступление проходило в его привычном стиле - быстро, точно, сильно, но в то же время утончённо - и он постоянно шептал ей на ухо своим низким голосом, ещё больше искушая:

- О… похоже, тебе нравится ритм «девять раз неглубоко, один глубоко».

Или:

- Не кусай губы, кричи вслух - это порадует меня ещё больше.

Или:

- Ты уже до неприличия влажная… Бесценная моя, в этот раз будет ещё лучше, чем в прошлый.

…

Подобные бесстыдные слова Бо Цзиньянь произносил совершенно спокойно и искренне, но Цзянь Яо всё равно смущалась и жалела, что нельзя заклеить ему рот скотчем. Однако всё её тело ослабело, дыхание сбивалось - были ли у неё силы протестовать? Так он продолжал возбуждать её - и физически, и словесно, и вскоре её ощущения стали ещё острее, ещё ярче… как будто его дыхание обжигало всё её тело, как кипяток, погружая в туман, из которого некуда скрыться, пробуждая то, что было спрятано где-то глубоко внутри, и его безудержность была самым достоверным, самым сильным напоминанием, что она всё ещё существует.