You should have seen the blood

часть 5

Пока парни ушли курить на лестницу, Чуя сидел на кровати и довольно жевал онигири с бобовой пастой. Он давно не ел ничего такого вкусного, нормально сваренного и не шоколад. Правда, вторая в него влезла с большим трудом, а третью он оставил Дазаю.
За окном продолжал лить дождь, мальчик сел за уроки, а Цубаки пытался прогреть батареи, ударяя по ним током. Правда, остывали они точно также быстро, как и прогревались.
— Оставь это, — вздохнул Осаму, отрываясь от книжки.
— Скучно, — пожаловался Цубаки, кладя руки на батарею и снова пуская по ней разряд.
— Сходи куда-нибудь, — предложил Фури, занятый тем, что любовно раскладывал свою коллекцию журналов по датам публикации.
— Думаешь, где-то веселее?
— А что на четвёртом этаже? — неожиданно подал голос Чуя.
— А что на четвёртом этаже? — отупело глядя на него, переспросил Цубаки. — Я там не был ни разу.
— А ты был? — ткнув Дазая под бок, спросил мальчик.
— Я уже говорил, что там только призраки, — продолжая читать, отозвался Осаму.
Парни переглянулись на него. Если Дазай так говорил, значит мелкому там делать нечего.
А если мелкому там делать нечего, то им...
— Даже не думайте, — рявкнул парень. — Это территория Фёдора.
Все как-то резко стушевались и решили замять разговор.
— Кто такой Фёдор? — спросил Чуя, не выдержав.
— Отморозок один, не бери в голову, — послышался тихий и несколько недовольный голос Дазая. Он не хотел об этом говорить.
Чуя какое-то время разглядывал Осаму, а потом поднялся с кровати. После долгого сна и двух онигири он чувствовал прилив сил, а девать их было некуда.
— Куда? — когда мальчик был у двери, спросил Дазай.
— К ребятам, — соврал Чуя и выскользнул за дверь.
Накахара понимал, что если Дазай запрещает даже старшим ходить наверх, то ему подавно нельзя. Но он уже представил себе разобранный четвёртый этаж, кучу строительной фигни, на которой мог полазить и...не смог удержаться.
Он долго смотрел на табличку, а когда уже собрался её перешагнуть, сзади раздался незнакомый голос.
— Туда запрещено ходить, — сообщал он.
Чуя развернулся и увидел высокого юношу. Пожалуй, роста они с Дазаем были одного. Только этот сильно от него отличался. Он явно был старше. Лицо его было бледным, фигура очень худая, а волосы тёплого каштанового оттенка. Но на Дазая он совсем был не похож.
У него была европейская внешность.
— Почему? — спросил мальчик.
— А может, это мне стоит спросить, почему малолетка ошивается на третьем этаже? — приблизившись к ребёнку, спросил парень. Чуя машинально отступил на шаг назад от него.
— Это лестница.
— Лестница разве была нейтральной территорией? — выгнул бровь незнакомец.
— Не знаю, — честно сознался Чуя. Этот тип ему не нравился. И теперь на четвёртый этаж он хотел подняться просто из принципа.
— Имя? — по-хозяйски спросил парень, сунув руки в карманы бордовых клетчатых брюк.
— Накахара Чуя.
— Что-то знакомое, — протянул юноша. — Ладно, так и быть. Закрою глаза на твоё появление здесь, если сию же минуту скроешься.
Накахара сверкнул глазами. Скрываться он хотел в последнюю очередь.
— Без проблем, — лучезарно улыбнулся он и рванул вверх по лестнице, перепрыгивая табличку.
Парень бросился за ним. И хотя Чуя был достаточно быстрый, в силу роста его ноги были короче, поэтому и выдохся он раньше.
Перед глазами уже мелькали строительные леса, оставалось какие-то жалкие две ступени до победы, мальчик перепрыгнул через одну и оказался на четвёртом этаже, но рассмотреть ему ничего не дали. За шиворот схватили цепкие пальцы и дёрнули его обратно. Чуя не удержал равновесия, заваливаясь назад. Он будто в замедленной съёмке представлял, как упадёт с лестницы и расшибётся насмерть. Перед глазами мелькнула страшная улыбка парня, и юноша окончательно упал.
Он ощутил удар спиной, удар по голове, сильно ушиб руку и с размаху врезался в стену, когда скатился с лестницы окончательно. Воздух вышибло из лёгких, а спина невозможно болела.
— Я же говорил, туда нельзя, — промурлыкал незнакомец. — Ты должен жить на своём этаже.
   Он медленно подошёл к Чуе, схватил его за шиворот и снова швырнул на лестницу. Накахара уже не понимал, где конкретно у него болит, когда скатился до третьего этажа. Всё его тело превратилось в один большой синяк и сильно саднило. Особенно спина.
— Ну, ещё немного, — подойдя к лежащему на полу ребёнку и пнув того в живот, сказал старшеклассник. Накахара по инерции перекатился по полу и снова очутился на ступеньках.
Это было очень больно. Очень больно и унизительно. И ведь Дазай ему
говорил — не ходи. И почему он не слушал?
Но додумать мысль юноша не успел. Он свалился на пролёт второго этажа, откатился к стене, задев собой пепельницу и, стукнувшись головой в последний раз, отключился. Последнее, что он увидел, это улыбающееся лицо подростка и его тихий шёпот: «моя фамилия Достоевский».