You should have seen the blood

часть 15

Примечание к части:
главка небольшая, но после неё пойдёт мерзость.
а ещё у меня еблет трескается от ваших отзывов, очень приятно, спасибо ^^ я не могу всем ответить, но вы знайте, что я всё читаю и кончаю радугой)

——————————————————————————

Больные в приюте делились на хронических и механических. Последними были те, кто что-то ломал, рвал, ушибал или чем-то заражался.
А вот астматики, сердечники и калеки были хроническими. И к ним было особое отношение.
С одной стороны, к ним относились терпимо, так как понимали — ребятам не долго, и они не виноваты. Но с другой стороны, хронические больные, пользуясь своим положением, часто борзели, поэтому всех бесили. А ещё, из-за того, что в глазах детей такие ребята казались чуть ли не фарфоровыми, с ними предпочитали
не связываться, так как если что-то пойдёт
не так — они отхватят. Поэтому такие дети, хотя и находились в безопасности, но также находились в полном одиночестве.
И в большинстве своём были слишком гордыми, чтобы объединиться в одну кучку.
Это Чуя понял, когда стоял в очередь на уколы с утра. Очередь была небольшой, но мерзкой. Даже если кто-то и заговаривал друг с другом, то всё заканчивалось тем, что мальчики начинали мериться, чья болезнь хуже, и кого жизнь обидела сильнее.
Накахара же, лохматый и в пижаме, стоял от них в сторонке, обнимая двумя руками свой рюкзак, в котором были ампулы и рецепт.
Огай убил неделю на то, чтобы обследовать Чую. Он залез везде, где только мог. И в итоге, диагностировал гипертоническую болезнь.
Для его возраста она была редкостью, и хотя стадия болезни пока позволяла ограничиться консервативным лечением, Чуя всё равно ощущал себя очень больным.
Но за неделю в больнице он действительно отдохнул. Правда, как вернулся, Мацумото попытался его переселить обратно в комнату,
но Дазай не дал. Он всё же выпытал у Чуи, почему случился приступ. И больше пускать его
в комнату к Рю не желал. Видимо, директора он как-то обработал, потому что теперь Чуя снова жил с ним. Но курить в комнате теперь было запрещено, от чего ребята были недовольны,
но относились с пониманием. Что странно, даже Цубаки не стал бузить, хотя они до сих пор не разговаривали.
А вот будильник, который звонил в шесть утра, заёбывал всех. Но Чуе нужно было на укол.
И если первые два дня с ним ходил Дазай, даже не ходил, а таскал на руках сам, зевая и в полусне, то сегодня он отдыхал. Дазай и сам перенервничал из-за всего этого. С Белой ночи прошло около трёх недель, а он до сих пор был на нервах. И, может, со стороны и незаметно, но Чуя и не сторона. Он-то с ним почти круглые сутки.
— Следующий, — позвала сонная Тацуя.
Чуя зашёл в кабинет и отдал ей рюкзак.
Она быстро ознакомилась с назначением, которое даже с третьего раза не могла выучить,
и начала набирать шприц.
А ещё у Чуи теперь была другая диета.
И состояла она...из каши. Утром — средняя каша, как мальчик её называл. Днём — жидкая.
А на ужин снова средняя. И все эти каши были просто отвратительными.
Чуе нельзя было соль, нельзя жирное, сладкое совсем чуть-чуть. Ему даже нельзя было много чая. О кофе и заикаться смысла нет. И если раньше Дазай баловал его сладостями, то теперь их сменили фрукты. Тоже неплохо, но Чуя скучал по всяким химозным вкусняшкам.
Поставив укол, девушка померила Чуе давление и отпустила его, отметив у себя в тетради, какое оно было.
До завтрака было ещё полтора часа. И почему уколы ставят в такую рань? Зевая, мальчик вышел из кабинета. И тут же наткнулся на Сузуки.
— Что, и тебя прижало? — фыркнул он. Рядом
с ним стоял какой-то болезненный парень. Видимо, его свободные уши, чтобы жаловаться на несправедливости жизни.
— Завали, иначе опять отхватишь, — зевнул мальчик, проходя мимо. У него не было настроения препираться. Ему ещё надо как-то
до третьего этажа доковылять.
Тихонько зайдя в комнату, мальчик положил рюкзак под кровать, а сам забрался под одеяло к Дазаю. Тот поморщился и подгрёб его к себе.
— Куда ходил? — не просыпаясь, спросил Осаму.
— На укол, — устраиваясь удобнее, сказал мальчик. Глаза юноши тут же распахнулись.
— А чего меня не разбудил?
— Спи уже, — уткнув его обратно головой в подушку, потребовал Чуя. Он прижался посильнее, но прижаться как-то не получалось. — Дазай! — зашипел он.
— Чего? — опешил парень.
— Ляг нормально, — потребовал юноша. — Холодно.
Осаму перелёг удобнее и переложил Чую так, чтобы полностью прижать к себе, а потом укрыл одеялом по нос. Мальчик довольно поёжился, ощущая, как становится тепло.
Просыпаться в то утро Чуя упорно не желал.
И он сделал то, что не хотел делать до последнего. Сыграл перед Дазаем больного.
Тот испугался, аж побледнел, предложил позвать Тацую, но Чуя покачал головой и свёл брови к переносице, а потом жалобным голоском проскулил:
— Я посплю и мне сразу станет легче.
— Ну ладно, — согласился Дазай, подтыкая к нему одеяло.
Тут, державший оборону вторую неделю Цубаки, не выдержал.
— Да он тебя наёбывает!
Осаму, не ожидавший, что тот с ним заговорит, развернулся от ребёнка. А потом недовольно посмотрел на Чую. Тот закатил глаза и сел.
— Ну должен же я хоть что-то получить за третью неделю на уколах, — рявкнул Накахара.
— Малыш, ты слышал сказку про зайца? — принимаясь расчёсывать ему волосы, спросил Дазай.
— Кажется, нет, — попытался припомнить Чуя. — Что в ней было?
— Один очень милый зайчик шутил над своими друзьями-зайчатами. Он притворялся, что пришёл волк. Они верили и бежали его спасать,
а он смеялся. Один раз пошутил, второй пошутил, а на третий раз на самом деле пришёл волк. А вот друзья-зайчата, не пришли, — завязав высокий хвост, сказал Осаму и чмокнул Чую в макушку. — Будь умным зайчиком и не шути с такими вещами.
— Ладно, — пожал плечами Чуя, отупело глядя перед собой и представляя целую стаю зайцев, которых пожирает волк.
— Но если тебе и правда станет плохо, то иди к медсестре, — серьёзно сказал Кусакабе.
— Правда? А я думал, надо идти к Папе Римскому, — съязвил Чуя.
— Кто-то сегодня не в духе? — рассмеялся Фури, занимая позицию у зеркала, чтобы выдавить свежий прыщ. Парни вокруг копошились, а Чуя продолжал сидеть на кровати и втыкать в пространство. Вставать ему было лень.
— Почему все больные здесь моего возраста? — вдруг спросил мальчик.
Парни переглянулись.
— Кто-то умирает, а кого-то переводят в другое учреждение, — сказал Дазай.
— Почему их сразу не могут туда поместить? — спросил Чуя.
— Потому что больных и без родителей очень много.
— Меня тоже переместят? — испугался юноша.
— Не думаю, — покачал головой Кусакабе. — Обычно переводят, потому что больных просто опасно к старшим. Они народ не такой терпимый, как мелкие. А ты всё равно уже здесь.
Чуя выдохнул.
— Ты собираться будешь или нет? — швырнув в Чую его же чистую форму, спросил Дазай. — Я зря тебе её вчера ночью отглаживал?
Вздохнув, юноша слез с кровати и начал одеваться.
— И правда, как наседка.
— Я всё слышу, — пропел Дазай и щёлкнул его по носу.
Сразу после уроков пришлось снова идти на укол. Как-то так вышло, что Чуя быстро отстрелялся, до обеда был ещё час, а тащиться на третий этаж ему показалось очень тяжело, и он решил найти Макото. Тот ожидаемо был в комнате, но едва Чуя туда заглянул, Сузуки встал в стойку и зашипел.
— Пасть закрой, воняет, — рявкнул на него Чуя. — Ты курить пойдёшь?
— спросил он у парня.
— Пойду, только без тебя, — усмехнулся Макото, натягивая форменный пиджак. — Тебе вредно этим дышать.
— Да брось, — проскулил Чуя. — Мне так скучно.
— Ладно, — сдался парень. — Но Дазай-сану ни слова.
— Само собой, — фыркнул Накахара.
Правда, посидеть ему так с ним и не дали.
Едва они сели, а Макото подкурил, спустились Кусакабе и Цубаки.
— Мы, значит, из-за него в комнате не курим, а он сюда таскается этой дрянью дышать, — возмутился пирсингованный.
Чуя собрался уже что-то съязвить, как мимо них прошёл парень. И мальчик бы даже внимания не обратил, но он был лысым.
Накахара сорвался с места и побежал за ним. Парень, заметив его, тоже понёсся вниз.
Чуе запрещались физические нагрузки, он тут же почувствовал отдышку, но упустить этого торчка он не мог. Тем более, он должен был убедиться. Правда, едва они добежали до первого этажа, мальчик потерял его из виду.
— Чуя! — рявкнули сзади и схватили его за плечо.
Это был Цубаки. Он тоже запыхался.
— Ты с ума сошёл, так носиться?
— Кто это был? — игнорируя отдышку, спросил мальчик.
— Кто?
Чуя завертелся по сторонам.
— Ну тот, лысый, который мимо нас прошёл. Как его зовут?
— Лысый? — Цубаки задумался. — У нас на этаже только один лысый.
— Ну! — потребовал Чуя.
— А зачем тебе? — прищурился Цубаки.
— Ты скажешь или нет?
— Вообще, я с тобой не разговариваю, — напомнил он. Накахара закатил глаза. — И сначала я скажу Дазаю, — подхватывая мелкого на руки и разворачиваясь в сторону лестницы, отрезал он.
Чуя был так шокирован, что даже не нашёлся, что ответить. Это был первый раз, чтобы Цубаки взял его на руки. И, что странно, у него на руках было неожиданно приятно.
Он был не таким широким, как Кусакабе, и не таким удобным, как Дазай, но он классно пах,
да и держал крепко.
— Чуя, — позвал он, поднимаясь.
— Что? — сложив голову ему на плечо и перебирая голубые отросшие волосы, спросил он.
— Я обдумал то, что ты сказал.
— И?
— Прости меня.
— Перед Дазаем извинись, — сказал Чуя и провёл ладонью от затылка вверх, взъерошивая чужие волосы.
— Извинюсь, — вздохнул он, прижимая мальчика к себе сильнее. — Зачем ты ищешь лысого?
Чуя вздохнул.
— Если поможешь мне кое с чем, то скажу.
Собственно, помощь заключалась в том, чтобы выследить лысого. Цубаки на это согласился только при условии, что Чуя расскажет, какого рожна ему от него надо. Они не пошли на обед, но тёрлись возле столовой.
Чуя жевал банан, который его заставил взять с собой Цубаки, и мониторил местность из-за угла.
— Зачем он тебе? — в очередной раз закатил глаза парень.
— А ты его хорошо знаешь?
— Я? Нет. Широ с ним знаком.
— Они соседи?
— Хорошая попытка, Чуя, — потрепал его по кудрям Цубаки и тоже выглянул. В столовую зашли Кусакабе, Фури и Дазай. — Ну, готовься. Сейчас он заметит, что тебя там нет, и закатит истерику.
— Не закатит, — уверенно сказал мальчик, прикрывая кожурой половину банана, собираясь выкинуть.
— Даже не думай, — рявкнул Цубаки. — Я согласился при условии, что ты полностью его съешь.
— Это у кого ещё комплекс старшего брата, — буркнул Чуя и откусил банан. Пока он доедал, лысый появился в поле зрения. Шёл в столовую в компании парня, которому Дазай сломал руки. Ему с одной из них уже сняли гипс, а вторая всё ещё была перемотана.
— Эй, вон он! — забывая о банане напрочь, задёргался Чуя.
— Ну и? Чего ты от меня хочешь?
— Спроси, в какой комнате он живёт.
— Ещё чего, — рявкнул Цубаки. — Я так похож на самоубийцу?
— Да ничего он тебе не сделает, — подталкивая парня со спины, уговаривал Накахара. — А если попробует, я его к полу приложу.
— Приложит он, — упираясь, ворчал Цубаки. — Ты ж ничего не умеешь.
— Меня Фёдор учит.
— Ох, ну если Фёдор...какая на хрен разница? Сопля ты и есть сопля.
— Ну Цубаки, — заканючил юноша. — Давай быстрее, он сейчас сядет и хрен выцепишь.
— Ты ещё и по губам отхватить хочешь.
Но препираться дальше действительно было бесполезно. Их могли заметить из столовой. Цубаки рыкнул, одёрнул пиджак и пошёл догонять лысого и безрукого, а Чуя спрятался за угол и занял наблюдательную позицию.
И он действительно был готов приложить этого ублюдка об пол в любой момент. Правда, не пришлось.
Едва безрукий увидел Цубаки, то свалил, а вот лысому сбежать быстро не удалось. Но напрягся он сильно. Постоянно бегал глазами и оглядывался. Поговорив с ним, Цубаки похлопал его по плечу и улыбнулся своей самой доброжелательной улыбкой, а потом ушёл.
— Ну? — втащив его за угол, спросил Чуя.
— Не щипайся, — выворачиваясь из цепких ручонок, потребовал парень. — Я всё узнал, но сначала ты расскажешь. Ты обещал.
— Если расскажу, ты не будешь мне помогать, — насупился Чуя. — Ты расскажешь всё Дазаю.
— А если пообещаю, что не расскажу?
Мальчик прищурился.
— Обещай, — скомандовал он, скрестив руки.
— Торжественно клянусь, что не скажу Дазаю ни слова, и что замышляю только шалость. Доволен? — закатил глаза парень.
— Ну, в целом, — скептически отозвался Чуя.
Он выглянул за угол, из столовой, вроде, никто не собирался выходить, там даже раздача не закончилась. Утянув Цубаки подальше, он заставил сесть его на корточки.
Чуя тоже сел и приблизился к его лицу. От Накахары приятно пахнуло бананом. — В общем, в Белую ночь... — Чуя вдохнул. Он не хотел об этом говорить.
— Короче, то, что случилось на лестнице — это он придумал и держал меня. Они обдолбались в туалете порошком и заметили меня. А потом загнали на лестницу и...вот.
— Чего? — опешил Цубаки. — Тогда какого хрена он ещё живой ходит?
— Не знаю, — зашипел Чуя. — Я вообще плохо помню, что тогда произошло. Но так даже лучше. Я хочу сам ему отомстить.
— Знаешь, он и так, как на иголках. Лучшая мстя с твоей стороны — это сказать Дазаю. Поверь, лучше него — нет.
— Ты не понимаешь, — покачал головой Чуя. — Я ведь тогда мог их всех раскидать. Я уверен, что мог. Просто, растерялся. А теперь хочу сам, — юноша опустил глаза. — Не всю же жизнь за Дазая прятаться.
— Ну, — почесал голову Цубаки, — тут ты прав. Только, Дазай если узнает о существовании этого ублюдка, что бы ты не сделал — он его добьёт. Потому что он его ищет.
— В смысле?
Цубаки замолчал, провожая взглядом двух десятилеток, что уже закончили есть.
— Он помнит, что был ещё один, но не помнит, кто конкретно, — сказал парень. — А над теми троими он как не измывался, они его сами толком не помнят.
— Что он с ними сделал? — расширившимися глазами, спросил Чуя.
— Ну не для твоих это ушей, — проскулил Цубаки.
— Говори, — рявкнул юноша. Его глаза лихорадочно блестели, а пальцами он вцепился в колени Цубаки. Тот вздохнул.
— Он их избил и заставил трахнуть друг друга.
— «В обратную сторону» — это...
— Да, — закатил глаза парень. — Он сотворил с ними такое, хотя они тебя, по факту, и пальцем не тронули.
— Ну, по факту, это не совсем так, но не важно, — сказал Чуя.
— В смысле? — опешил Цубаки. — Важно всё. Ты обещал мне рассказать.
— Да блин, кто-то из них своим поведением надоумил лысого. Но это сейчас не важно.
Важно — в какой комнате он живёт.
Цубаки снова тяжело вздохнул.
— В третьей. Это та, которая ближе всех к сортиру.
— И дальше всех от нашей, — задумался мальчик. — Поэтому его не видно. А зовут-то его как?
— Да так и зовут — Лысый. Имени я не знаю.
Чуя уже собрался было подняться, как к нему на плечи опустились две руки и прижали обратно. Глаза Цубаки поднялись и испуганно расширились.
— Ну, — хитро улыбаясь, начал Дазай, — о чём так интересно беседуем?
— Я ел банан, — сказал первое, что пришло в голову Чуя.
— А я решил помочь выкинуть шкурку, — демонстрируя в руках шкурку, сказал Цубаки.
— Совсем страх потеряли? — всё с той же улыбочкой, спросил Осаму.
Чуя сглотнул, а Цубаки резко подорвался с места и заорал:
— Огай!
Осаму развернулся, а Цубаки схватил Чую и понёсся с ним подальше от Осаму. Тот рванул за ними, пока мелкие, что тоже услышали роковое имя, принялись оглядываться.
Чуя, которого с ветерком мчали по ступенькам, не мог перестать ржать, пока внизу их пытался догнать, матеря, Осаму.
Цубаки подбежал к их комнате, громко хлопнул дверью, а сам понёсся дальше по коридору.
Они пробежали примерно половину, а потом залетели в одну из комнат. Чуя никогда не был в других комнатах старшеклассников, поэтому ему было интересно осмотреться. И пока Цубаки пытался отдышаться, Чуя сидел у него на руках и глазел по сторонам. Тут тоже было много росписи, но она была очень цветастой. Стояло только две кровати, на подоконнике что-то сушилось. А ещё у окна был крошечный потрёпанный диванчик, на котором сидел Широ и курил кальян. По крайней мере, он этим занимался, пока туда нагло не ворвались.
Цубаки, тяжело дыша, опустил мелкого на пол,
а сам прислушался. По коридору кто-то пронёсся.
— Дверь изнутри закрывается? — спросил он.
Широ встал и кинул ему ключ. Парень тут же запер замок.
— Фух, — вздохнул он.
— Вы от кого? — спросил блондин, возвращаясь к кальяну.
— От Дазая, — сказал Чуя.
— Тогда валите. Он всё равно найдёт, а мне проблемы не нужны.
— Спасибо, друг, что не оставил в беде.
— Ты его сокровище украл, — тыкнул он трубкой в Чую. — Я бы на твоём месте бежал не в соседнюю комнату, а на соседний континент.
Цубаки закатил глаза, сел рядом с ним и затянулся кальяном из его рук. Чуя, стоя у двери, наблюдал за ними. И что-то с Цубаки было не так. Вёл он себя иначе. Сидел слишком близко к Широ. И, вероятно, они думали, что Чуя не видит, как Широ приобнял его за талию.
— Так ты, всё же, по мальчикам, — сев на кровать, сказал Накахара победно. Цубаки тут же отскочил от своего друга подальше, а Широ рассмеялся.
— Устами младенца, — заключил он.
— Заткнись, — рявкнул Цубаки.
— Да не парься, — махнул рукой Чуя. — Дазай сказал, это дело вкуса.
— Дазай так сказал? — прищурился Широ.
— А что? — не понял Цубаки. — Он, в общем-то, нормально к подобному относится.
— Да? — скептически изогнул бровь парень. — Что-то он был не сильно рад, когда ему тройничок предложили. Он, девушка, и ещё один «он».
— Ну, мало ли, — пожал плечами Цубаки, Чуя смутился.
Внутри его кольнуло обидой. Он старался не думать о том, скольких Дазай успел перетрахать за Белую ночь, но эта чёртова ночь постоянно его преследовала и всплывала в памяти.
Возвращаться в комнату было страшно до ужаса. Они проторчали у Широ до вечера, но когда настало время укола, идти всё же пришлось.
Чуя предложил остаться Цубаки тут, пошутив что-то про «милого» и «шалаш», но эта шутка стала последней каплей, и он вылетел пулей из комнаты под звонкий смех Широ.
Дазай сидел на кровати, победно скалясь, когда ребята вошли в комнату. Кусакабе тут же затушил сигарету, которую курил и прикрыл окно. Чуя заметил свой рюкзак рядом с Осаму. Значит, схватить и сбежать не получится.
— Дазай! — резко заорал Чуя и сорвался с места. Он так налетел на Осаму, быстро его седлая, что тот повалился на кровать. А потом вцепился в него, как клещ и начал тереться о щёки. — Я так соскучился! Цубаки показал мне другую комнату. Почему у нас нет дивана? А кальяна? И стены так идиотски разрисованы?
Последнее было неправдой, но Чуе надо было напирать.
Дазай, опешивший от обилия вопросов, сначала застыл. А потом обвил мелкого руками и вместе с ним сел.
— Это какую комнату он тебе показал? — поинтересовался Осаму. — Широ?
— Да, — закивал Чуя. — Там живут всего двое.
И много травок на подоконнике.
— Травок, значит, — глянув на Цубаки, что под шумок прошёл к своей кровати, уточнил Дазай. Пирсингованный пожал плечами.
— Так, у Широ тебе нравится больше? — прищурился Осаму.
Мальчик сглотнул, понимая, что слегка не рассчитал.
— Ну, — он начал перебирать пальцами рубашку Дазая, — там есть диван.
— Ну так и перебирайтесь с Цубаки к нему, — неожиданно злобно рявкнул Осаму, подхватывая с кровати рюкзак и поднимаясь вместе с Чуей на руках.
— Посмотрим, как быстро вы оба сторчитесь. Диван, блять...и девочек, может, позвать?..
Ворчал парень, направляясь на выход из комнаты, пока Чуя с удобством устроился у него на руках. На выходе, он широко улыбнулся Цубаки, знаменуя конец бури.