You should have seen the blood

часть 16

Обозлённый Дазай сделал вид, что забыл о том, что произошло. Он решил понаблюдать за этими паршивцами. И из своих наблюдений он догадался, что они что-то задумали.
Чуя и Цубаки подозрительно быстро помирились.
И, более того, слишком хорошо спелись.
Они что-то замышляли.
Чуя, к тому моменту, научился бегать по стенам, благодаря Фёдору, и план его состоял в том, чтобы пробраться в комнату через окно и дождаться там Лысого. Цубаки выяснил, что оба его соседа временно перебрались в другие комнаты, так как Лысый не давал им спокойно жить, периодически убиваясь порошком.
В общем-то, план Чуи не сильно отличался от методов Дазая. Цубаки должен был стоять на стрёме, никого не впускать и не выпускать.
А мальчик собирался «вести беседу».
Когда Чуя начал употреблять те же словечки, что и Осаму, Цубаки передёрнуло.
Мстя была назначена на вечер, сразу после ужина. В это время мало кто сразу возвращается в комнаты. Поев, Чуя сослался на плохое самочувствие и пошёл наверх. Он открыл окно их комнаты, закутался в толстовку и спокойно «вышел». Отсчитав нужное количество окон, мальчик с облегчением отметил, что оно приоткрыто. Видимо, Лысый его просто не закрывал, чтобы запах шмали никто не спалил.
Спрыгнув с подоконника, Чуя понял, что ошибся. Вонь в комнате стояла такая, что жить с закрытым окном там было просто невозможно.
Оригинальностью этот ублюдок не отличался. Везде было грязно, одежда разбросана. Кровать, мало того, не заправлена, так ещё и вся в пятнах и крошках. Надеясь, что Лысый не любитель долгой трапезы, Чуя присел на самое чистое, что было в комнате — подоконник, и принялся ждать.
За полчаса, что он ждал, Чуя успел заметить нож и заставил того воспарить перед дверью на уровне примерно глаз. Но когда дверь в комнату открылась, мальчик понял, что просчитался. Лысый был выше, чем он помнил. Нож был на уровне шеи, но это ничего. Парень застыл, испуганный до смерти. Дверь за его спиной закрылась по желанию Чуи. С другой стороны уже подошёл Цубаки.
— Помнишь меня? — с милой улыбкой на лице, поинтересовался Чуя, сидя на подоконнике и упираясь в его края ладонями. Лысый сглотнул. — Неужели запамятовал? — удивился юноша.
— Я напомню — дазаевский питомец.
— Э-это он т-тебя послал? — усиленно потея, спросил парень.
— Нееет, — протянул Чуя. — Если бы Дазай тебя помнил, то он пришёл бы сам, — улыбнулся Накахара. — И тогда вёл бы тут совсем другой разговор.
Лысый всхлипнул.
— Прости меня.
— За что? — поинтересовался Чуя. — За то, что издевался надо мной?
— Да. Я был не прав, — сквозь зубы процедил Лысый, просекая издёвку.
— Как-то не искренне.
— Что мне сделать, чтобы ты меня простил?
— Ты спрашиваешь, потому что действительно раскаиваешься или потому что боишься Дазая? — спросил Чуя. Парень промолчал. — Полагаю, второе.
— А ты бы его не боялся? — взревел Лысый.
Чуя придвинул нож поближе к его шее.
Тот сглотнул.
— Кажется, это ты говорил, что Дазай совсем размяк. Играет в папочку. Или как ты там сказал?
— Я погорячился.
— Ах, вот оно что, — вздохнул Чуя. — Ну, со всеми бывает, — спрыгивая с подоконника на пол, согласился Чуя. Он подошёл вплотную к Лысому. — Даже со мной! — рявкнул он, направляя на него чудовищное количество своей энергии.