You should have seen the blood

часть 1

Примечание к части WARNING!
Вы собираетесь прочитать художественное произведение по мотивам выдуманной истории, где главные действующие лица являются также выдуманными персонажами. Работа не поощряет и не имеет ничего против каких-либо сексуальных (и не только) практик, не пропагандирует их, не является призывом к действию. Не имеет связи с реальностью
(даже отдаленной) и не хочет ее иметь.
Вы предупреждены и, если ущемитесь в процессе чтения, большая просьба: сделайте это молча :З
в каноне присутствует персонаж по имени Кенджи, но тот Кенджи, о котором вы прочтёте - ОМП.

Когда родители умерли, Чуя почему-то был уверен, что приют — это последнее место, куда он попадёт. Родители всегда были обеспеченными, в их доме было много людей.
И все до единого, умилялись с того, какой Чуечка миленький. Когда в возрасте десяти лет он лишился родителей, Накахара был уверен, что люди, желающие взять на воспитание такого милого ребёнка, обязательно найдутся.
И сначала они действительно нашлись.
Тётя и дядя, которых Чуя видел только в раннем детстве как-то раз. Они с радушием приняли его, олицетворяя его надежду на светлое будущее.
Но всё кончилось, толком не успев начаться. Едва они получили доступ к наследству ребёнка, как опекуны, быстро оформили его в приют.
По знакомству всё удалось провернуть так, будто он в этом приюте не состоял. А на деле, ему выделили аж целую старую койку в гадюшнике, которые там называли комнатами.
Чуя шёл в приют молча, но со слезами.
Вообще-то, ему уже было десять, но ростом он
не особенно вышел. Вечно больной ребёнок,
всё уходило в иммунитет, а не в рост. И даже
в свои десять он выглядел максимум на восемь.
А для детей в возрасте от шести и до семнадцати разница в год была колоссальной.
Грубо «вручив» мальчишку в руки получившего на лапу директора господина Мацумото, родственнички поспешили удалиться, потупив глаза. Они даже не взглянули на мокрые омуты глаз мальчика, которые вот-вот грозились выйти из берегов.
— Ну чего ты ревёшь? — почти даже участливо поинтересовался директор, ведя ребёнка за руку к четырёхэтажному зданию, в другой он нёс небольшую спортивную сумку, а у самого Чуи
за спиной покоился небольшой рюкзак.
— Сейчас познакомишься с ребятами, подружишься, тебе тут понравится, — выдавил фальшивую улыбку мужчина. Видимо, у тёти с дядей всё же было какое-никакое подобие совести, и за эту самую улыбку ему доплатили отдельно. На этом его лимит дружелюбия и был исчерпан.
Когда Чуя зашёл в небольшую комнатку и увидел свинарник, он машинально ладошкой прикрыл рот и нос. Ребята, что играли в карты на одной из кроватей, тут же уставились на него удивлённо.
— А, так ты новенький, — догадался один из них. У него был лишний вес, сальные волосы и даже первые прыщи.
Чуя осторожно убрал маленькую ручку от лица и посмотрел на мальчиков. Они все были почти на голову выше него. И с гораздо более развитыми телами, чем у Накахары.
— Классно, а как тебя зовут, новенький? — один из них поднялся и подошёл к нему, с интересом разглядывая. — А ты точно японец?
Чуя, обретя дар речи вновь, кивнул.
— Накахара Чуя.
— А я Рю Чихайя, — улыбнулся парень и протянул ему руку. Чуя тут же заметил под ногтями грязь, да и рука была потной, но из вежливости он всё же быстро её пожал.
— Да ты не нервничай так, — улыбнулся он. — Тебе, можно сказать, повезло, что у нас койка освободилась прямо перед твоим заселением.
Чуя не понимал, как ему могло повезти, когда он находился в таком плачевном положении.
Он вообще искреннее всех их жалел и сочувствовал.
— Ну ладно, как придёшь в себя, пообщаемся, — видя ступор мальчика, скомандовал Рю. — Ты только не хныкай, пожалуйста. Твоя койка у окна.
Чуя метнулся к той кровати, что стояла вплотную к стене. Она была не застелена, но постельное бельё лежало стопкой на ней. На ортопедическом матрасе расползалось старое коричневое пятно, и Накахара поспешил его перевернуть. Там ситуация была несколько лучше. Настолько ярких пятен не было.
Мальчик принялся готовить себе постель, пока ребята продолжали играть в карты, искоса поглядывая на новенького. На самом деле Чуя не представлял, как вести себя в коллективе. Он всю жизнь обучался на дому, а в школу пошёл только после смерти родителей. И то, проходил всего месяц. Там мальчика не любили и постоянно задирали. И, используя этот опыт, Чуя собирался избежать прошлых ошибок.
Из того, что он читал, мальчик знал, что приют — это чуть ли не самый сложный коллектив.
И быть в нём новичком — самое невыгодное положение. Надо было срочно от него избавляться. Поэтому, закончив с кроватью и более-менее привыкнув к запаху, Чуя попытался подсесть к ребятам.
— Другое дело, — расплылся в улыбке Рю, отодвигаясь, чтобы Чуя сел.
— Знакомься, это, — он указал на полного мальчика, — Акико Сина, — Чуя кивнул и пожал его толстую потную ручку. — А это, — Рю указал на самого высокого юношу с отросшими волосами и желтой кожей, — Кенджи Идагава.
— Очень приятно, — пожимая длинную конечность, снова кивнул Накахара.
— А правда, что рыжие — ведьмы? — с опаской спросил Акико. Чуя слегка опешил.
— Нет, — покачал он головой, тряхнув медными кудрями. — По крайней мере, я не умею.
Но был бы не против, если бы кто-то научил.
— Зачем это? — не понял Идагава.
— Ну, чтобы как в Гарри Поттере, получить письмо, поехать в Хогвартс, — попытался объяснить юноша, но ребята его явно не понимали. — Ладно, забей.
— У тебя веснушек нет, — заметил Рю.
— Ага, — кивнул Чуя, не понимая, к чему он это.
— Я думал у всех рыжих веснушки, — пожал он плечами.
— Ну, у меня нет.
— И не колдуешь, и без веснушек. Какой-то ты неправильный рыжий, — нахмурился Акико.
— И на японца не похож.
— Европейские корни, — кивнул Накахара. — Бабушка была европейкой. Вот и проявилось...как-то.
— А может, это у тебя сосед был рыжим? — пошутил Кенджи. Ребята заржали. Чуя не понял намёка.
— В карты играть умеешь? — спросил Рю, когда ребята просмеялись.
— Никогда не пробовал, — распахнул глаза мальчик.
— Ну, сейчас научим, — улыбнулся Кенджи.
Играть в карты Чуе не особенно нравилось.
Он проиграл пять раз подряд и решил, что это не его, просто не замечая, как ребята в наглую его обдуривают. Он осведомился у них, куда может положить свои вещи, и начал перекладывать их в шкаф.
Там пустовали две полки, а вот на всех остальных был бардак. А ещё Чуя заметил, что тут ненавидели форму, потому как три скомканных пиджака валялись на полу у кроватей их владельцев.
Чуя же в форме ничего плохого не видел. Он с ней познакомился, только когда пошёл в школу. Тогда ему всё было интересно. А теперь у него просто не было выбора. Но опытом он был научен: если другим не нравится, то и ему нравиться не должно.
— Скоро ужин, — кидая колоду карт на кровать и потягиваясь, известил Акико. — Новенький, пойдёшь?
— На ужин? — спросил Чуя.
— Пойдёт, куда он денется, — раздавая на новую партию, кивнул Рю. — Ты не волнуйся, мы тут тебе всё покажем. На самом деле, тут особо и не заблудишься.
— А что тут есть? — сидя на своей кровати и помахивая одной ногой, спросил Чуя.
— Ну, на первом этаже столовая и классы, — начал рассказывать Чихайя, не отвлекаясь от игры. — На втором, как видишь, мы. Корпус младших. На третьем старшие живут.
С пятнадцати. А четвёртый закрыт.
— Почему? — не понял мальчик.
— Там года три назад ремонт затеяли, — закидывая в кучку очередную карту, поведал Кенджи. — Хотели сделать библиотеку, спортивный зал, классов побольше. Краску ободрали, мебель вынесли, стены снесли и...бюджет кончился, — развёл руками парень.
— А раньше там что было? — спросил мальчик.
— Без понятия, — покачал головой Акико. — Он был и до ремонта закрыт.
Решив больше не донимать ребят вопросами, Чуя терпеливо дожидался ужина. Вообще, он был голодный. Ел он, кажется, последний раз несолёную овсянку на завтрак. Тётя плохо готовила, предпочитая всё своё свободное время уделять благородному занятию — искусству. Только рисовать она совсем не умела, а на ухо ей медведь наступил. Но она не оставляла попыток приложить свою кривую руку к чему-то прекрасному, особенно под подбадривания сердобольного мужа.
Вскоре в коридоре послышался гомон.
Видимо, остальные тоже засобирались на ужин. Ребята доиграли партию и неохотно накинули пиджаки.
— У тебя формы ещё нет? — спросил Рю, оглядывая Накахару, что был одет в бордовые клетчатые шорты, белую рубашку и чёрный пиджак. На ногах чёрные гольфы до колен — форма со школы.
— Пока нет, — опешил юноша.
— Ну, попозже дадут. На ужин и уроки надо обязательно надевать знаки отличия. Мы носим синюю клетку, а старшие — бордовую.
— Угу, — кивнул Чуя.
— Вообще, по инструкции надо всегда носить форму, — неохотно натягивая тёмно-синий пиджак, сообщил Сина. — Но дерут за это только на уроках и в столовке.
— Я понял, — решительно кивнул Накахара.
Спуститься на первый этаж оказалось не так-то просто. Но Рю шёл рядом с Чуей, расталкивая других детей. Он был достаточно крепко сложен, да и ростом не обижен, хотя Кенджи всё же пока уступал.
— Ты только первый к раздаче не лезь, — на ходу инструктировал юноша. — Особенно вперёд старших. Они и прибить могут.
— Да, так что ты лучше нас держись, — посоветовал Акико.
Чуя и так собирался держаться их, потому как других ориентиров в этом хаосе не видел.
На него ещё на лестнице начали странно поглядывать. Мало того рыжий, так ещё и не в той форме. И когда он вошёл в столовую, то понял, что его клетка очень похожа на клетку формы старших. Кое-кто расценил это как нахальство.
— Новенький? — грубо толкнув Чую в плечо, когда он встал в очередь, поинтересовался довольно высокий юноша с осветлёнными до жёлтого волосами.
— Отстань от него, — рявкнул Рю. — Как будто сам не видишь.
— А ты у нас защитником немощных и слабых заделался, Чихайя? — осклабился парень. — Какого чёрта он не того цвета?
— Тебе какое дело, Макото? — фыркнул он. — Отстань.
Но перепалку прервало появление ребят из другого корпуса. Они были гораздо выше, в другой форме, держались очень спокойно и высокомерно. Спокойно шли к началу очереди, пока мелкие покорно перед ними расступались.
Макото свалил в тень, подобно многим, а Чуя и Рю вместе с очередью были отодвинуты назад.
— Ну вот, — проскулил Сина. — Пока дождёмся, всё остынет.
— Не хнычь, — рявкнул Чихайя. — А если что-то не устраивает, можешь предъявить претензии Дазай-сану.
Чуя опешил от такого формального обращения.
— А кто это? — почти шёпотом спросил он.
— Видишь того, кто за дальним столиком? Длинный такой.
Накахара осмотрел столовую и за дальним столиком действительно увидел высокого худого человека с каштановыми волосами и перемотанным глазом.
— Это Осаму Дазай. Ему пятнадцать, а строит даже выпускников, — вздохнул Рю. — Лучше не попадайся ему на глаза.
— Да, он мелких не особенно любит, — задумчиво протянул Кенджи. — Собственно, и не мелких тоже.
— А почему он не в очереди? — спросил Чуя.
— А ему и не надо, — усмехнулся Акико. — Смотри сам.
И правда, к столу уже нёсся парень, неся поднос с едой. Дазай ему как-то странно фальшиво улыбнулся и принялся за еду, пока парень сел рядом и начал что-то активно ему рассказывать. Дазай, слушая его, поднял взгляд и начал обводить здоровым глазом толпу. Чую прошиб холодный пот, когда его взор остановился на нём.
— Не смотри, — прошипел Рю, делая вид, что Накахару вообще не знает. — Ещё влетит за форму.
Но Чуя не мог не смотреть. Взгляд Осаму пленил его, будто он мотылёк и только что угодил в паучью сеть. Он с интересом смотрел в ответ своими ледяными омутами. Дазай в итоге усмехнулся и снова посмотрел на своего собеседника. Вскоре к ним подсели другие старшие, и лица Дазая больше не было видно.
Но этот взгляд ещё долго отдавался пульсом у него в висках. Осаму пугал Чую.
Простояв в очереди, Накахара всё же получил свою порцию. Это оказались слипшиеся макароны и дурно пахнущая холодная котлета. Непонятно из чего или кого. Запивать дали компот и высохшее безвкусное печенье.
— Ну, чем богаты, тем и рады, как говорится, — принимаясь за еду, досадливо улыбнулся Акико. — Итадакимас.
Чуя, конечно, ожидал чего угодно, но он надеялся хотя бы на рис. Уж рис-то в любом виде вкусный. А то, что лежало перед ним, не вызывало ни малейшего доверия. В итоге он попробовал погрызть печенюшку, пахнущую грязным мешком, и выпил компот, разбавленный водой настолько, что ягодами он только пах.
Закончив с трапезой раньше всех, Чуя решил вернуться в комнату. Настроение упало окончательно. Если так будут кормить каждый день, то он просто умрёт с голода.
Но когда мальчик поднялся на второй этаж и пошёл в комнату...он понял, что не знает, какая комната его. Он банально — не посмотрел на номер. А стучаться в каждую дверь было чревато.
Решив посидеть у окна и дождаться ребят, он прошёл к концу коридора. Там была ещё одна лестница, видимо, пожарная. Дверь на неё была приоткрыта, и оттуда слышались голоса. Чуя, подталкиваемый любопытством, подошёл ближе. Сквозь небольшую щель он увидел старшеклассников. Их было четверо. Один с голубыми волосами и кучей пирсинга, другой очень крупный и в кожаной куртке, третий с перемотанной рукой, а четвёртый тот самый Осаму Дазай.
Все, кроме Дазая, стояли и курили. Осаму сидел на ступеньке и тоже курил. Ребята о чём-то неспешно болтали, пока Чуя пытался сообразить, почему они курят на втором этаже. Но через несколько секунд дымом потянуло и на сам этаж. Накахара, непривыкший к этому запаху, мгновенно закашлялся. И, понимая свою ошибку, закрыл рот руками, но было уже поздно. Он попытался убежать, но его уже схватили за шкирку и втащили на прокуренную лестницу.
— Опа, птенчик, — оскалился противный парень с гипсом на руке. У него были грязные волосы, пахло изо рта, а всё лицо состояло из прыщей. — Да ещё и не в форме.
— Да ещё и подслушивает, — хмуро заметил тот, что с голубыми волосами.
Дазай внимательно наблюдал за мальчишкой одним глазом, пока остальные его разглядывали.
— Как звать? — грубо спросил тот, что в кожаной куртке.
— Чуя, — едва слышно выдохнул юноша.
— Тебя что же, не учили, что подслушивать нельзя? Да ещё и в форме, как у нас, — снова осклабился калека.
— Мне ещё не выдали другую, — уже твёрже проговорил Накахара. В конце концов, он не подслушивал. Он буквально мимо шёл. И это не он тут правила нарушает.
— Да ты совсем как взрослый, — снова ухмыльнулся прыщавый, игнорируя его объяснение. — И форму носишь, и на лестничную площадку вышел. Значит, и покурить не откажешься?
Он наклонился к Чуе и предложил ему сигарету. Накахара шумно сглотнул вязкую слюну. Он и запах этот переносил с трудом, не то, чтобы самому...
— Я не буду, — чётко сказал мальчик.
— Как это? — спросил самый широкий. — Ты же уже большой. Ну-ка, не кобенься. Тебя старшие сигаретой угощают.
Дазай, тем временем, глубоко затянулся и продолжил молча наблюдать за представлением.
— Да он, наверное, пока не знает, как это делается, — подал голос тот, что с пирсингом. — Отвали от мальчишки.
— Так я его научу, — загорелся энтузиазмом прыщавый. — Смотри, цыплёнок, — он вставил в губы сигарету и подкурил её от зажигалки. — Дым надо втянуть, а потом, — он снова сделал глоток воздуха, уже без дыма. — И всё вместе, — Чуе в лицо выдохнул дым. Он зажмурился, давя в себе кашель, но продолжал молчать. — Теперь сам, — протягивая сигарету, ухмыльнулся жёлтыми зубами парень.
Чуя неуверенно взял её в маленькие пальчики, покрутил, рассмотрел, а потом резко воткнул эту сигарету парню в щёку. Тот взвыл, как белуга. Лестничную площадку озарил отборный мат.
Он схватил с пола сигарету, а Чую схватил за шкирку, но он сопротивлялся.
Тогда качку пришлось заломить тому руки, чтобы Накахара не двигался. Мальчик ещё пару раз дёрнулся и обессиленно затих, глядя холодными непокорными глазами на своего мучителя.
— Кури, — приставив сигарету к маленьким аккуратным губкам, потребовал прыщавый.
Чуя замотал головой. — Значит так, сопля, — зарычал старшеклассник. — Либо куришь, либо я тебе этим бычком глаз нахуй выжгу.
В непокорных глазках на секунду мелькнул ужас. Но губы юноша не разжал. Тогда парень затянулся сам и схватил пацана за щёки, чтобы тот открыл рот.
— Эй, ты же не собираешься... — испуганно осведомился пирсингованный, но тут Дазай медленно поднялся с лестницы.
— Достаточно, — сказал он тихо. Чую прошило от бархата его голоса.
— Но, Дазай, — начал было парень.
— Я тебе сказал отвалить от пацана, — рявкнул Осаму.
Он подошёл к нему и схватил за шкирку.
— У нас с ним будет другая беседа, — сказал Дазай и выволок Чую за шкирку на второй этаж. Он оттащил его в сторону туалета, постоял молча, пока голоса на лестнице не стихли, а потом опустился на корточки и оправил пиджак юноши. — В какой комнате живёшь? — неожиданно спокойно спросил он.
— Не знаю, — буркнул Чуя, начиная тереть глаза, лишь бы не расплакаться.
— Лучше срочно это выяснить, — осматривая почти пустой коридор, протянул Осаму. — Вроде, твои идут, — кивая на парней, что поднимались по лестнице с другого конца коридора, полувопросительно сказал Дазай.
Чуя присмотрелся мокрыми глазами и шмыгнул носом. — Ага.
— Ну всё, не реви, — мягко убрал непослушные кудри за уши ребёнка Дазай.
— Никому тут не показывай своих слёз.
И держись подальше от этой лестничной площадки. Тут многие курят. Понял?
Чуя всхлипнул, вытер слёзы и кивнул.
— Ну вот и умница, — поднимаясь, кивнул Дазай.
— А что у тебя с глазом? — спросил Чуя.
— Как-нибудь покажу, — подмигнул ему Осаму и скрылся на лестнице под ошарашенные взгляды Рю, Акико и Кенджи.
Весь вечер ребята пытались расспросить Чую о том, что ему сказал «Дазай-сан». Как он понял, Дазай тут сходил за местного бога и пользовался безоговорочным авторитетом. Мальчишки в нём видели идеал. Рю, так и вовсе, с неподдельным восхищением рассказывал о его подвигах.
Так Чуя узнал, что Дазай очень сильный.
И что способность у него — закачаешься.
Вроде и ничего особенного — простое обнуление, а в бою, оказывается, очень помогало. Никто не мог победить, не важно — эспер, не эспер.
А ещё для Дазая не существовали правила.
Он был настолько изворотливым, что легко пудрил мозги даже директору, не говоря уже о выпускниках. Тем, к слову, позволялось выходить в город раз в неделю. И они обеспечивали Осаму всем, что тот только пожелает. Хотя, он и сам часто сбегал.
Накахара вздохнул. Тему способностей он хотел поднимать в последнюю очередь. Ими обладали только десять процентов всего населения, и проявлялись они у всех по-разному.
Чуя, например, уже в раннем детстве хапнул горя со своей, поэтому с тех пор её не использовал.
— А ты, кстати, одарённый? — спросил Рю.
— Нет, — покачал головой Накахара. — А вы?
— Только Акико, — мотнул головой Кенджи. — Но у него идиотская способность.
— Сам ты идиотский, — насупился парень. — Зато в отличие от вас, неудачников, она у меня есть.
— И что ты умеешь? — с интересом спросил Чуя.
— Смотри, — парень взял колоду карт. Он покрутил её в руках, сжал, напрягся, насупился, а потом что-то прошептал. Когда он раскрыл руки, то у него в руках был маленький брусочек дерева.
— Ух ты, — искренне удивился Накахара.
— Он превращает бумагу обратно в дерево, — известил его Рю. — Прикольно, но практической пользы никакой, учитывая то, что бумаги должно быть гораздо больше, чем в итоге получится дерева.
— Почему же никакой? — удивился Чуя. — С такой способностью можно стать классным художником или скульптором. Только представь, слепил что-нибудь из бумаги, применил способность — и уже скульптура. С бумагой-то легче работать.
— Вот! — напыщенно скрестил руки на груди Акико. — Я выпущусь и буду такие деньги загребать, какие вам, неудачникам, и не снились.
— Ага, корону не урони, — фыркнул Кенджи.
Чуя довольно улыбнулся, радуясь, что разговор плавно ушёл в сторону от него.