You should have seen the blood

часть 20

После скандала Дазая, ребят грызла совесть.
Они видели его в ту ночь во дворе, но с тех пор он с ними не ночевал. Они спрашивали у Макото,
но у них Дазая тоже не было. Он приходил только один раз, забрал Чую, а потом спящего его принёс и всё.

Так прошла неделя. Чуя каждый день ходил на уколы, там и виделся с Дазаем — он ночевал в кабинете медсестры. После укола ему сразу закалывали чуть отросшие волосы и отправляли завтракать, а Осаму шёл в комнату.
С парнями он не разговаривал. Остальные, прознав о том, что случилось, тоже ходили ниже травы, тише воды. Периодически днём Дазай зависал у Фёдора. Обучение на время лечения приостановили, Огай потребовал. Да оно пока сейчас было и не нужно. У Чуи не было сил на способность.
Накахара же теперь из принципа не хотел есть в столовой. Они, значит, ему все уши прожужжали про это, а сами там только для вида околачивались. И как он не заметил?
Зато среди старших начали ходить слухи о борзом мелком. Чую и раньше все знали, но только как ручного зверька Дазая, а то, что зверёк совсем не ручной, выяснилось лишь недавно.
Мальчика периодически толкали в плечо или подставляли подножку, но он демонстративно это всё игнорировал, собираясь отыграться, когда ему станет лучше. Они с Макото даже план придумали для особо борзых. И даже Сузуки хотел поучаствовать, но ему не дали. Много народа не есть хорошо для подобных пакостей.
А ещё слухи о борзоте Накахары прошлись и среди мелких. Они и раньше на него особенно не залупались, а теперь вообще смотрели с ужасом. Макото гордо ходил рядом и посмеивался.
Всё же, он в Накахаре не ошибся. Ещё несколько лет и готов второй Дазай. Правда, пока не ясно, кто из них будет страшнее. Когда Чуе совсем полегчало и о лечении напоминала только боль в заднице от уколов, он снова начал ходить гулять. Шёл август, скоро лето закончится, а ему хотелось хорошенько повеселиться.
Они с Макото постоянно выбирались за пределы приюта. Сузуки периодически тоже выходил с ними гулять. Как-то ночью, под весёлый смех старших, Чуя прошёлся по стене и закрасил белым баллончиком окно директорского кабинета. Как он орал! Чую заставили дежурить три раза подряд: кухня, уборка, прачечная.
Но только он там нигде не помогал, зато воспитательные меры. И в отместку он закрасил едва заменённое окно уже чёрным баллончиком. Директор, конечно, поорал, но сделал вид, что виновника не нашёл, потому что третье окно его бюджет не потянет.
Чуя начал замечать, что младшие к нему потянулись. Кто-то заходил непонятно зачем в комнату, делали вид, что к Макото или Сузуки, но судя по их лицам, они, как и Чуя, не понимали, что визитёрам от них надо.
Мальчик не обращал на всю эту чепуху внимания. Его волновал только Дазай.
А ещё он резко озаботился тем, когда у него день рождения. Ведь он в приюте уже год, а о праздновании ни разу не слышал.
Но Макото, как главный поклонник, сказал, что день рождения был девятнадцатого июня. У Чуи аж глаза на лоб полезли. И как он мог не поинтересоваться?! Почему никто не сказал?
Но Макото успокоил, сказав, что он запретил отмечать свой день рождения ещё когда-то давно, поэтому никто и не дёргается в этот день.
Накахара нахмурился, но информацию к сведению принял. Тут в комнату зашли Акико и Кенджи.
— Чем занимаетесь? — тут же спросил Акико, присев на кровать Сузуки. Того так перекосило от ужаса, что он даже возмутиться не смог.
А вот Кенджи присел к Чуе.
— Ужинаем, — сказал Чуя, жуя онигири.
— Ужинать надо в столовой, — нахмурился Кенджи, с завистью глядя на банан, что лежал рядом с Накахарой.
На самом деле, после ночной прогулки, даже Сузуки почти перестал ходить в столовую.
Он появлялся там только один раз в день, почему-то уверенный, что если не ходить, то накажут.
— Ну вот вы и ужинайте, — пожал плечами Макото, поднимаясь с кровати.
— Чуя, я за сигаретами, тебе купить что-нибудь?
— Ты мне уже на неделю вперёд купил, — закатил глаза мальчик.
— Сузуки?
— Мороженое, — тихо пискнул он. Сузуки, хотя и был наглым хамом, в присутствии чужих периодически терялся.
— Тогда я тоже буду, — опешил Чуя.
— О, и нам захвати, — улыбнулся Акико.
Ребята переглянулись.
— Деньги, — протянул руку он.
— А? — не понял Акико.
— Деньги, — повторил Макото. — Думаешь, мороженое в магазине за "спасибо" дают?
— Но, — Кенджи как-то растерялся. — С них же ты не берёшь денег.
— Так они потом платить за всех будут, — сказал Макото.
Чуя фыркнул глядя, как меняется лицо Акико с притворно доброжелательного на злобное.
— У нас нет, — сказал Кенджи.
— Ну, значит и мороженого нет, — пожал плечами Макото.
— А в долг? — спросил Акико. — Мы потом отдадим.
— Откуда у вас потом появится? — скептически поинтересовался Сузуки. — Вы, вроде, не отличники. Да и не инвалиды.
Накахара закатил глаза.
— Забей, купи им. Я тебе сам потом отдам.
— От тебя мне не надо, — сказал Макото. — Я из принципа не хочу их угощать.
— Почему? — не понял Чуя.
— Потому что они только за этим сюда и пришли. Самая прожорливая комната, про них так и говорят. Эти двое ходят по комнатам и собирают подачки. А сюда не совались, потому что тебя ссутся.
— Ничего мы не ссымся, — вскочил Акико. — Так не честно, что у вас всегда есть деньги, а у нас нет. Чуя вон тоже плохо учится и не инвалид.
— Чуя, когда у него денег не было, чуть ли не месяц святым духом питался, — зарычал Макото, сильно разозлясь. — А вы, сытые, просто по приколу собираете. Один жирдяй, у другого глисты.
Чуя дёрнулся от Кенджи, как током поражённый. И правда, у него же кожа вся жёлтая. Хрен его знает почему.
— Но теперь-то у него есть. Ему просто так Огай-сан отсыпает, — невозмутимо сообщил Кенджи. Накахара глаза закатил, а Макото натурально вскипел.
— Просто так?! — заорал он. — А ничего, что Чуя за каждый свой косяк головой отвечает? И ему похер, сердечник, не сердечник. Накосячил — глаза завязал, рот заткнул и под каплю на неделю.
Мальчики ошарашенно уставились на Чую.
Тот аж покраснел.
— Да херня, — сказал он. — Макото, купи им несчастное мороженое.
— Я не буду, — скрестил руки на груди он. — Если хочешь, сам иди.
— Не, я никуда не пойду, — всё же вставая и перемещаясь на кровать Макото, сообщил юноша. — Мне лень, — заваливаясь на его подушку, заявил он.
— Не судьба вам мороженку съесть, — вздохнул Сузуки. Они с Чуей переглянулись и хихикнули.
— Мы тогда расскажем, что Макото курит! — не выдержал Акико.
Вот тут Чуя подскочил. Подошёл к нему вплотную и посмотрел точно в глаза, теперь они были одного роста.
— Скажешь хоть слово, — чётко сказал Накахара, — прирежу, — Акико сглотнул. — Запомни, Сина, со стукачами и обращаются соответственно.
Кенджи сглотнул и осторожно поднялся с его кровати, а потом расправил складки на покрывале.
— А ты такой дерзкий, потому что старшего по яйцам пнул? Много смелости надо, чтобы в пах бить, а, Накахара?
Чуя с трудом, но стерпел. Но тут голос подал Кенджи.
— Так за него всё равно Дазай-сан потом вступился.
И вот это сорвало тормоза окончательно. Причём всем разом. Макото набросился на Кенджи, а Чуя на Акико. Сузуки, не теряя времени, вскочил с кровати и закрыл на замок дверь, а потом пнул ногой Сину, пока Чуя, сидя на нём, держал его за горло.
Акико был, конечно, неповоротливым, но рука у него была тяжёлая. Пару раз он всё же ударил Чую и в итоге разбил ему губу. А вот Кенджи оказался тем ещё сыклом, за что Сузуки его и отпинал, пока он хныкал после того, как Макото раскрошил ему нос.
— Ну что, Акико? — снова повалив жирного, спросил Чуя и врезал ему по скуле. — Много у меня смелости? Тебе навалять хватает?
Сина что-то там залепетал, но получил ботинком по носу.
— А ты, смотрю, вошёл во вкус, — сдувая с лица выбившуюся прядь усмехнулся Чуя, глядя на Сузуки.
— Отпусти, мать твою! — орал Акико.
— А ты иди, пожалуйся, — продолжая сидеть на нём и жать в ключичную впадину, предложил Накахара. — Тогда подумаю.
— Да мне и жаловаться не надо, чтобы тебя сделать! — рявкнул толстяк. Тут подлетел очнувшийся Кенджи, попытался оттащить Чую, но ему не давал Макото.
— Я с вами по-хорошему, — сказал Накахара с сожалением. — А вы вон как.
Тут в комнату постучали. Ребята все затихли и замолкли.
— Только слово, — шёпотом предупредил Сузуки. — Лично придушу.
У Макото аж сердце защемило от того, насколько в прошлом стукач Сузуки это смело сказал. Оперился птенчик.
— Акико, Кенджи, вы тут? — спросил голос Рю.
— Рю!!! — заорал Сина, за что огрёб пощёчину от Чуи.
— Что происходит? — спросил Чихайя.
— Мы тут чай пьём, — подал голос Накахара. — Пригласили бы войти, но на тебя уже не хватит.
Накахара зажал рукой рот Акико, терпя то, что этот урод облизывает его руку. Противно было до тошноты, но он терпел, пока Макото пытался вынести примерно тоже самое от Кенджи, которого зажал в углу.
— Я позову воспитателей, — решил оповестить Рю.
— Я же сказал, чая на всех не хватит, — зажмурившись, сказал Чуя. Акико смог куснуть его за руку, да так сильно что, казалось, сейчас оторвёт кусок и сожрёт, но мальчик терпел адскую боль.
— Чуя, мне не нравится, что происходит.
Сузуки закатил глаза, резко встал, открыл дверь и вышел, не пуская Чихайю внутрь.
Накахара с облегчением выдохнул, выдернул свою руку, отмечая, что она в крови, и херакнул ею же по лицу Акико такую пощёчину, что его голову крутануло в сторону.
— Вы там все стукачи, да? — спросил он.
— А ты повёрнутый псих! — рявкнул Сина. — За мороженое драку устроил.
Чуя аж дара речи лишился на секунду от такого заявления.
— Жалко тебе что ли? — пытаясь его спихнуть, начал хныкать Акико. Кенджи что-то замычал и тоже заплакал.
— Ебаааать, — выдохнул Чуя, обессиленно свесив голову. — Да вы просто непроходимые идиоты. Таких даже бить жалко.
Чуя резко встал и здоровой рукой поднял Сину за рубашку.
— Значит так, — сказал он. — Вы умываетесь и молчите, — сказал Накахара.
— Скажете хоть слово, я тоже молчать не стану, — помахал он кровавой рукой у лица юноши. — Мало того, скажу всем и каждому, что вы вонючие стукачи. И тогда ваша жизнь из не очень сладкой превратится в совсем не сахарную.
Акико отдёрнул рубашку и фыркнул. Он смотрел на Макото и Кенджи, которого держали.
Чуя кивнул, и Макото выставил руки вверх, Кенджи тут же подскочил с пола.
— Я тебе это припомню, Накахара, — зашипел Акико.
— Зубы почисть сначала, троглодит, — рявкнул он, осматривая свою руку, из которой кровь хлыстала вперемешку со слюнями. Сузуки вернулся в комнату весьма озадаченный тихим разрешением конфликта. Один только боженька знает, что он там наплёл Рю, что тот не стал врываться.
— Аптечка есть? — спросил Накахара.
— У медсестры и воспитателя, — пожал плечами Макото.
— Ага, мне с этим укусом только к ним и соваться.
— Ты, может, не заметил, он тебе и лицо подправил.
Чуя подошёл к зеркалу и заметил разбитую губу, которая начинала пухнуть.
— Можешь мне Дазая найти? — спросил Чуя.
Макото искал его долго. У медсестры его не было, на улице тоже. Но, как ни странно, он оказался в комнате. Правда, старшие так и не поняли, чего Макото заглядывал и откуда у него были царапины на пол лица, но спрашивать не стали. И через пять минут в дверь неуверенно постучали. Осаму нахмурился, глянул на остальных, те пожали плечами.
— Ну твою мать, — протянул он, открыв дверь и рассмотрев побитого Чую.
Парни, видя мелкого, заметно оживились.
— Есть аптечка? — хмуро спросил Чуя. Он, пока Макото ждал, успел умыться и помыть руки с мылом, но кровь не останавливалась. По крайней мере, из руки.
— С таким характером, тебе тоже надо срочно заиметь, — сказал Дазай, пропуская его внутрь. Ребята слегка опешили от того, что мелкий закапал кровью пол.
Парень усадил его на свою кровать и достал из тумбочки коробку с бинтами, зелёнкой и прочим.
— Чего к медсестре не пошёл? — осматривая глубокий кровоточащий укус, спросил Дазай. Чуя отвёл глаза в сторону. — Ну?
— Потому что я на него накинулся.
— За что?
— За то, что он сука.
Чуя тут же отхватил подзатыльник за мат.
— На всех ублюдков кидаться никакого здоровья не хватит, — сказал Дазай, заливая его руку перекисью. — Слушай, может зашить?
— Нет! — испуганно рявкнул мальчик.
— Ладно, уймись.
Под тихое шипение Чуи, он обработал и замотал ему руку, а потом запрокинул голову и начал обрабатывать губу. Парни вели себя подозрительно тихо. Видимо, ещё не помирился.
— Ну и в чём соль конфликта?
— Ты серьёзно? — проскулил Чуя.
— Давай, мне интересно, почему мелкие конфликтуют.
Юноша закатил глаза.
— Сказал, что я слишком борзый. А чтобы по яйцам бить и за твою спину прятаться много смелости не надо.
Дазай усмехнулся.
— Ты-то ему хоть врезал?
— Всё, иди к чёрту, — дёрнулся Чуя.
— Сидеть, — усмехнулся Осаму, посадив обратно за плечо и продолжая мазать опухшую губёнку. — На чём сошлись то хоть?
— Да он так ничего и не понял, подумал, я ему мороженку зажал.
Тут уже всех, кто был в комнате, накрыло хохотом.
— Ни разу, блин, не смешно. Он мне руку чуть не откусил.
— Ты-то хоть не кусаешься? — спросил Дазай, потрепав его по волосам.
— Проверь, — пожал плечами мальчик.
— Непременно, — многозначительно глядя на юношу, сказал Осаму. — Как на уроки завтра пойдёшь, писать зубами будешь?
Чуя повертел рукой на пробу. Болела.
— Как-нибудь, — пожал он плечами и встал. — Спасибо за бинты.
— Уже уходишь? — как-то слишком испуганно подал голос Цубаки.
Чуя улыбнулся ему как-то странно, будто пожалел его.
— Маленьким нельзя с большими.
С этими словами он вышел.
— Вот зараза! — рявкнул Фури. — Он ещё и воспитывать смеет!
Осаму фыркнул, убирая бинты в аптечку, но тут рыжая макушка снова заглянула в комнату.
— Дазай, а ты не знаешь, мне в больнице анализы на паразитов делали?
Тут уже вся комната резко побледнела. Выслушав то, что сказал о Кенджи Макото, Дазай всё же решил проверить его карточку. Там были подшиты последние анализы и тот, что на яйца глист был отрицательным.
— Фух, — выдохнул мальчик. — Я же с ним в одной комнате жил.
— Ну, может, он не поэтому жёлтый?
— Дазай, он жрёт, как не в себя, а худой, как щепка.
— Ну, — пожал он плечами. — Вот что, лучше не подходи к нему лишний раз, окей?
— Надо Макото проверить, он его облизал.
Дазай закатил глаза, но с медсестрой договорился, чтобы мелких проверила. А ещё указал на Кенджи. И, если Макото и Сузуки были чистыми, то вот у Кенджи действительно были глисты.
Сидя на лестнице, рядом с курящим Макото, мальчик ощущал, что полностью приспособился. Он точно знал куда и когда можно пойти, а также знал, что делать если пойти нельзя. Знал почти каждого мелкого в лицо, точно знал каждого старшего в лицо. По именам, конечно, он всех не помнил, но вот по заслугам — это да.
Например, Камия, оказывается был би. И ни разу этого не скрывал, в отличие от Широ и Цубаки, которые до сих пор шкерились. Чуя этого упорно не понимал, но спросить особо было не у кого.
А тут к средине августа на носу начал маячить день рождения Макото. Они с Сузуки решили, что непременно надо что-то подарить.
Только вот они не могли придумать — что.
Для них с Сузуки лучшим подарком была бы книга, так как читать было откровенно нечего,
но Макото не большой любитель чтения.
Чуя вообще так и не смог разобраться в том, что он любит, кроме Дазая.
В итоге, в ночь перед этим самым днём, Чуя пошёл за советом к Дазаю. Он как- то забыл о том, что на выходных там по жизни вечеринка, поэтому когда подошёл к двери и услышал музыку, смех и женские голоса, был удивлён. Мальчик постучал и заглянул внутрь. Играли в бутылочку. Народа было не очень много, но Чуя заметил, что Осаму тоже играл, хотя и сидел вместе с Фиби, что забралась к нему на колени.
— Дазай, — позвал мальчик. Парень, слегка пьяный, прищурился, а потом спихнул с себя девушку.
— Заходи, — позвал он.
— Нет, — качнул головой Чуя.
Осаму нахмурился и вышел к нему в коридор.
Он был обеспокоен, вдруг что случилось, быстро осмотрел лицо Чуи, подняв того за подбородок, но новых ссадин не было, а старая почти зажила.
— В чём дело?
— Завтра у Макото день рождения, а мы не знаем, что ему подарить, — признался Чуя. — Вот что тебе нравилось в двенадцать-тринадцать лет? Осаму задумался.
— Малыш, но ты же с ним одного возраста.
Что он любит?
— Тебя, — развёл руками юноша. — Мы голову сломали. А завтра уже день рождения, надо успеть что-то купить.
Осаму задумался.
— Меня, говоришь?
— Ага.
— Подожди тут.
Парень зашёл в комнату и вернулся оттуда через пару минут, держа в руке складной перочинный нож. Это был не тот, что он хранил под подушкой, меньше и для драк не предназначен.
— Подари вот это, — сказал он.
— Ну, это от тебя получается, а не от меня, — насупился Чуя. Дазай задумался.
— А ты мне заплати.
— Чем?
Парень сел перед ним на корточки и подставил щёку. Чуя рассмеялся, обнял его и чмокнул.
— Фу, ты ромашкой пахнешь, — сморщился он, но не отстранился.
— Правда? — улыбнулся Осаму. — Прости.
— И табаком, — Чуя снова чмокнул его в другую щеку, чувствуя, как его обнимают за туловище. — И алкоголем, — он поцеловал его в нос.
— Я вонючка? — спросил Дазай.
— Но я тебя всё равно люблю, — улыбнулся Чуя. Его тут же быстро поцеловали в губы.
И до мальчика резко дошло, что Дазай пьяный.
Он зарылся ему руками в волосы и притянул обратно, смело целуя. Но уже не простым чмоком. И Осаму оказался достаточно пьян, чтобы ответить. Он приоткрыл губы, втянул нижнюю губу Чуи, пососал её и отпустил, лизнув, будто на прощание, языком.
— И как туда теперь идти? — вздохнул парень, продолжая удерживать юношу в объятьях.
— Никак не ходи, — усмехнулся он и снова его поцеловал. Дольше, смелее, но язык Дазай просунуть упорно не давал.
— Ты маленький дьявол, — сообщил он. — Можете ещё зажигалку Макото подарить.
— Точно! — будто его только что осенило. — А ещё можно тебя попросить?
— Мм? — мокрыми губами улыбнулся Дазай.
— Поздравь его завтра. Устно. Просто, сделай вид, что ты знал и не забыл.
— Ну, даже не знаю, что ты должен будешь за это сделать, — протянул Дазай. Он снова его поцеловал, позволяя провести языком по зубам и под верхней губой. Дазая аж запидорасило всего.
— Так, всё, вали, поздравлю я твоего Макото, — резко поднимаясь, сказал парень.
— Не забудь про презерватив, Дазай, — уходя, рассмеялся мальчик. Осаму готов был прибить его в этот момент.
Вернулся на вечеринку Дазай не в духе.
Он плюхнулся на кровать, схватил бутылку пива и начал пить, не обращая ни на кого внимания. Фиби пыталась снова забраться к нему на колени, но глядя на неё всё возбуждение, как ветром сдуло. Дазай готов был волком выть и на стенку лезть. И почему Чуя такой маленький?
А потом он кинул взгляд на Камию. Попытался представить себя с ним — не удалось. Потом на Цубаки. Тут уже было проще, парень был явно боттом, но всё равно, его он не хотел.
К сожалению, хотел он только одного. Маленького и рыженького. Только с ним нельзя.
— Ну чего ты такой хмурый? — продолжала увиваться Фиби, обнимая его за шею и теребя пальцами волосы. — Ты как мелкого своего видишь, сразу весь настрой теряешь.
— А он у меня был? — спросил Дазай.
— Точно был, — кивнула девушка, незаметно для остальных, проведя рукой от колена и выше. Дазай выдохнул.
— Но сейчас что-то нет. Может уединимся?
— А тебе не надоело? — поинтересовался Дазай. Вот ему уже осточертело трахаться.
— Я постоянно тебя хочу, — сообщила Фиби, взяв руку Дазая и положив себе на бедро. Она, видимо, рассчитывала, что он потрогает её под юбкой, но он не стал.
— Я устал, — откинулся на подушку Осаму. Девушка опешила.
— Ты будешь спать?
— Возможно, — прикрыв глаза, пожал плечами он.
— Дазай! — позвал Камия. Парень перевёл взгляд на него. — Составишь мне компанию?
— В чём? — не понял он.
Юноша поднялся и тряхнул длинными волосами.
Под озадаченные взгляды остальных, они вышли. И, к удивлению Осаму, спустились на второй этаж.
— Так ты курить меня позвал?
— Не совсем, — затягиваясь, сказал парень. — Что пацан хотел?
— Чуя?
— Ага.
— Совета спрашивал, — пожал плечами юноша.
— И ты так просто его дал? Вы, вроде, уже не мать с дитём. Раньше мелких за то, что заглядывали к старшим за волосы с лестницы спускали.
— Хоть ты не начинай, — закатил глаза Дазай. — Вообще, если откровенно, что плохого? Я не понимаю, почему здесь старшие постоянно мелких прессуют. Энергию девать некуда — пусть между собой разбираются.
— Ну, раньше, вроде, так и было, — пожал плечами Камия. — До того, как Мамочка поступил.
— А ты здесь давно? — спросил Осаму.
— Ну, дольше тебя, на пару лет. Я уже выпускаюсь скоро.
— Понятно.
— Я чего звал, — потянулся Камия. — Не хочешь потрахаться?
Дазай даже не смутился.
— Неа. Ты, может, не заметил, но меня там баба ждёт. Вся истекает, бедная.
— Вообще-то заметил, — сверкнул глазами Камия. — А ещё то, что у тебя на неё сегодня точно не встанет. Давай, я могу и так, и так. Представить можешь кого угодно.
Осаму ухмыльнулся, глядя точно в блестящие угольные глаза.