Больше, чем просто спор

Глава 2.

ЛАЛИСА

Чемодан мой и рюкзак стоят в прихожей, намекая, что всё ещё может измениться и расслабляться точно рано. Сижу на табуретке, сложив ладони на коленях, как примерная школьница. Слушаю шум льющейся воды, доносящийся из душа.

Отец выходит ко мне в чёрных спортивных штанах и серой футболке. На мощной шее полотенце, короткий ёжик волос снова влажный.

— Голодная? — Спрашивает он.

Открывает холодильник. Достаёт оттуда миску с салатом, несколько контейнеров с готовой едой. Выкладывает на тарелки, греет. Ставит одну передо мной. Запечённая рыбка с травами пахнет очень вкусно, но мой желудок сжался в комочек от волнения.

Он садится напротив. Молча быстро ест. Я из вежливости тоже ковыряюсь в тарелке.

— Давай-ка теперь ещё раз и по порядку. — Отложив столовые приборы, кладёт на столешницу сцепленные в замок ладони. — Ты - моя дочь.

— Да.

— Когда день рождения?

— Двадцать седьмого октября.

Прикрывает веки и на пальцах что-то считает. Встряхивает головой, проводит ладонью по затылку.

— Мда, — нервно смеётся, — всё, что сейчас крутится у меня на языке, при девочках обычно не произносят. Ты говорила, фотографии матери есть. Принеси, — просит он.

Соскакиваю с табуретки и нахожу среди своих вещей старый фотоальбом. Последний раз он пополнялся лет десять назад. Зато там наша с мамой жизнь в замерших картинках.

Отдаю отцу. Внимательно смотрит, иногда хмурясь, иногда улыбаясь.

— Нет, я всё равно не понимаю! — Откладывает альбом в сторону. — Какого... Кхм... Чёрта она за нас двоих тогда решила?! — Пожимаю плечами. — Да это не тебе. Так... — Машет он рукой. — С этим надо переспать. Дочь. — Тяжело сглатывает.

Встаёт. Нервно проходится по кухне, заполняя собой всё её пространство.

— Ты на маму, кстати, похожа, — облокотившись бёдрами на плиту, снова меня рассматривает.

— А она говорила, что на тебя, — грустно улыбаюсь.

— Нет. На маму, — качает он головой, — улыбаешься так же. Когда-то меня от этого унесло. Номер мне её дашь? Надо как минимум сказать, что ты добралась. Или она не знает, что ты ко мне рванула? — Щурится отец.