Где же ты, моя бабочка? [ЗАВЕРШЁН]

2 глава.

          Стража притащила несопротивляющееся тело Безликого в сырую и холодную темницу, где источником света был лишь тусклый отблеск факела, расположенного напротив решетки небольшого оконца на двери. Они заковали его руки в железные оковы за спиной, а ноги обездвижили кандалами. В стену напротив двери был вбит крюк, за который продели ржавую цепь, надевая на шею пленного металлическое кольцо, которое оставило на нём царапины и неловко сжимало выпирающий кадык. Как и сказал император — его посадили на цепь, как самое настоящее дикое животное. Стражники не церемонились с преступником за повторную попытку убийства, приковали к стене и зафиксировали так, чтобы тот не сопротивлялся, добавляя несколько ударов носком сапога, проходясь по груди, рукам и ногам. После, оставив позади за спиной скулящее тело, закрыли скрипящую дверь темницы и ушли, забирая с собой горящий факел. В маленькой камере было темно, удушливо влажный запах земли душил, из-за чего Чимин сразу прикрыл глаза, понимая, что смотреть ему здесь не на что, да и сил совсем не было, с ним осталась лишь боль, как физическая, так и душевная.       

          Чимин не сопротивлялся и не пытался высвободиться. Всё это было бесполезным, к тому же цели на жизнь больше не было, так как одну единственную уже загубили, оставляя мучаться от боли и от предстоящей казни, где выведут всех пленных, включая его самого. Горло безумно першило, жажда изнуряла побитое тело намного сильнее, чем сам удар под дых. Ко всему прочему на его коленях была содрана кожа, ткань на которых сильно намокла, но даже на это омега не обращал внимание. И только спустя час душевных терзаний за своих соратников, Чимин забылся беспокойным сном.

***

          Высокий брюнет неспешно шёл на встречу с правителем. Слуги, стоявшие на входе в императорские покои, молча открыли двери, впуская альфу внутрь. Советник зашёл в просторную светлую комнату, где Юнги сидел за столом, аккуратно придерживая расширенный от локтя рукав и окунывая письменную палочку в чернильницу. Белобрысый лёгкой рукой выводил сложные иероглифы на плотном пергаменте, где рядом лежали разные свёртки и книги. Когда в его покои зашёл брюнет, то Мин отстранился от своего письма, отложил палочку и откинулся на спинку богато украшенного стула, смотря на альфу, что встал напротив стола, склоняя перед правителем голову. У него были необыкновенно большие оленьи глаза и мягкие черты лица с заячьей улыбкой. Этот альфа не раз разбивал горящие в любви сердца помешанных на нём омег, предпочитая постоянству временные связи. Его советник был самым приближённым человеком к нему из всех людей, что жили во дворце. Они были давно знакомы, с десяти лет. Оба альфы, что вместе обучались на мечах, воспринимая начало дружбы, как простую игру, которая позже переросла в нечто большее. По приказу предыдущего императора, Чонгука приставили к Юнги, когда они были ещё детьми. Из-за постоянного совместного времяпровождения, они быстро сблизились, не желая больше разлучаться. Чон был сыном близкого друга прошлого правителя, поэтому после смерти родителей маленького альфы, отец Юнги решил оставить его во дворце, приставив того к своему наследнику. У самого маленького Мина до Чона не было друзей, поэтому белобрысый быстро проникся дружескими чувствами к осиротевшему альфе. Юнги слишком строго воспитывали, пытаясь научить многому, с Чонгуком же они сражались на деревянных мечах, учились, играли, практически всё делая вместе. Отец был не против такой дружбы только потому, что благодаря Чону, его сын стал более усердно трудиться и заниматься. При восхождении на трон императора, после внезапной смерти отца, Юнги сделал Чонгука главным советником, оставляя того подле себя. Они также продолжали дружить, но теперь же разделяли своё положение, не переходя границы.