Где же ты, моя бабочка? [ЗАВЕРШЁН]

15 глава.

         Чонгук прижал к себе омегу и, углубив поцелуй, быстро уложил его на постели. Сероволосый судорожно схватился за его одеяние и начал раздевать альфу, попутно целуя и терзая его тёплые губы. Как можно быстрее избавившись от одежды, Чон разорвал поцелуй и поцелуями начал спускаться к его шее и груди. Он был не настолько чувствительным, как Тэхён, но громко стонал и извивался, когда Чонгук легонько прикусил его сосок и потянул на себя. Омега желал как можно скорее приступить к главному, поэтому отстранив от себя Чона, ХуБан уложил его на спину, а сам спустился к низу живота и, взяв его возбуждённый орган в руку, несколько раз провёл по нему ладонью, размазывая выделившуюся смазку. Затем, взяв его в рот, начал как можно глубже заглатывать, срывая с губ альфы гортанные стоны. Омегу сильно возбуждало это, поэтому он продолжал губами сжимать его член, опуская голову как можно ниже. Но полностью взять его не получалось из-за размера, от чего он продолжал языком играть с его головкой и крайней плотью, громко причмокивая и поднимая голову, смотря на Чона томным взглядом. Сероволосый помогал себе рукой и, обхватив его плотней, опускался к основанию продолжая ласкать головку члена. Омега стонал от удовольствия и брал его за щеку, потом проведя языком, вновь старался как можно глубже взять его в рот, плотно сжимая губы на половом органе. Но даже этого Чонгуку было мало, поэтому он сам положил руку на его затылок и начал трахать чужой рот. Сероволосый послушно заглатывал как можно больше без рвотного рефлекса. Чон решил не медлить, поэтому отстранив омегу, быстро поставил его на колени и, прижавшись сзади, вошёл внутрь него одним резким толчком. Он принял его даже без растяжки и начал громко стонать, сильнее прогибаясь в спине и оттопыривая свою шикарную задницу. Омега сам двигал бёдрами, нанизываясь как можно глубже. Чонгук взял его за волосы и, сильно сжав, начал быстро вбиваться внутрь податливого тела. Но как бы он не взял этого омегу всё было не то. Не было той крышесносительной узости, тех сладких и протяжных стонов, которые ласкали слух и тепло не того тела. Чонгук перевернул омегу на спину и, разведя его стройные ноги, вновь стал быстро втрахивать его в постель. Омега громко кричал от удовольствия и, приподняв ноги, обнял его за торс. Чон смотрел в прекрасное лицо и противился всему происходящему. Всё не то. Не выдержав, он закрыл глаза и продолжил грубо брать сероволосого. С каждой минутой омега раздражал его сильнее и сильней. Это не он должен был сейчас лежать на спине под ним и стонать от чувственных проникновений. Не он должен обнимать и целовать альфу. Не он… Но вдруг Чонгук почувствовал такой приятный и настолько желанный вишневый запах, что сначала подумал что ему это мерещится. Он не мог понять почему он был настолько сильным и когда открыл глаза, удивлённо вскинул брови. Чон продолжал быстро проникать в тело омеги, но это было крайне сложно. Вновь появилась эта желанная, сводящая с ума узость. На подушке были разбросаны влажные красные волосы, а Тэхён, откинув голову назад, крепко сжимал своими руками его плечи. Чонгук перешёл на особо глубокие толчки и упирался прямо в простату, на что омега, закрыв глаза, начал громко и пронзительно вскрикивать. Он закрыл одной рукой свой рот и глушил её стоны. Ему было стыдно за себя и своё тело, которое так бурно реагировало на альфу.