Где же ты, моя бабочка? [ЗАВЕРШЁН]

28 глава.

            Прямиком из комнаты, где несколько дней держали Чимина, Чон на руках вынес сжавшегося и льющего слёзы Тэхёна. Омега постоянно хотел вырваться, оттолкнуть и избавиться от рук альфы на своём теле, так как он до сих пор помнил ту адскую боль, которую они принесли ещё несколько дней назад. Раны как физические, так и душевные приносили слишком много страданий и слёз, они были свежими и не думать о них казалось невозможным. Тэхён невольно прокручивал в голове самые страшные воспоминания и заново переживал их. Было чертовски больно тревожить незажившие раны на сердце, но ещё было больнее потерять единственных близких людей. Красноволосый пытался вырваться из рук Чонгука и попытаться нагнать своего брата, но его силой затащили обратно в те же покои и вновь вернули в постель. Омега не унимался и упорно, но бесполезно бился в объятиях Чона. Альфа наивно полагал, что прижав к себе Пака он быстрее успокоит его, но Тэхён, вновь почувствовав запах цитрусовых, начал сильнее плакать, только теперь стараясь защититься от своего предназначенного, воспринимая его поддержку, как очередную попытку использовать его. Чонгук не подумал об этом и продолжал лишь сильно сжимать и держать его. Из-за сорванного голоса Тэхён ничего не мог сказать, а Чон не понимал страха омеги, думая что всё это тревога за брата. Так продолжалось ещё несколько минут, пока Пак, не обессилев, не перестал вырываться. Он продолжал тихо всхлипывать и лить слезы, пока его прижимали к крепкой груди. Страх никуда не делся, только тело было ещё совсем слабым, хотя омега этому совершенно не удивлялся, потому что он постоянно считал себя слабаком, никчёмным и жалким. Его постоянно гоняли и издевались над ним, так как он был лёгкой «добычей» для стервятников, таких как СоМин, который постоянно придирался и унижал его, пытаясь самоутвердиться среди других за его счёт. Сколько бы красноволосый не пытался с ним помириться и подружиться ничего не получалось. Пак даже не мог завести ни одного друга, так как СоМин постоянно высмеивал не только Тэхёна, но и ещё и того омегу или же бету с которым он пытался познакомиться поближе. Лишь в последний месяц только ВонДже стал немного мягче относиться к нему, но он также боялся идти против СоМина. Ещё с детства Тэхён привык к тому, что нужно быть тихим, незаметным среди других, но только из-за яркого цвета волос на него обращали лишнее внимание. В двенадцать он попытался окрасить орешником свои волосы, чтобы быть непримечательнее, но что-то пошло не так и лишь несколько клочков окрасилось в цвет грязи, а остальные волосы были нещадно испорчены. В тот период на него стали чаще тыкать пальцами и смеяться из-за его глупой внешности. С того времени его постоянно называли некрасивым и уродливым, с чем Тэхён полностью смирился. Даже не смотря на то, что с каждым годом он становился всё красивее и привлекательнее, а его тело начало меняться, приобретая более выразительные формы, его всё равно называли уродом. За его большие бёдра прозвали толстым и неповоротливым, за немного вьющиеся волосы постоянно дёргали, а один раз, когда Тэхёну было четырнадцать, то бета на спор с СоМином выдернул у него клок волос. Тогда многим было весело, только сам Пак прорыдал полночи, боясь разбудить других слуг своими всхлипами. К пятнадцати годам его начали мучать тем, что у него единственного не было ещё ни одной течки, когда у других уже были половые связи с альфами. Боясь, что его могут высмеять и за метку, он перевязал её и никому не показывал. Нападки со стороны сверстников продолжались, а течка никак не наступала. Когда ему исполнилось шестнадцать, то пустили слух, что он проклятый и обречён на бесплодие. Всё что витало среди слуг постепенно усваивалось и в сознание Пака. Он никогда не воспринимал себя всерьёз и за то время, что пребывал во дворце, полностью закрылся в себе. Он никому и никогда не рассказывал как ему было плохо, потому что было страшно кому-то довериться и высказаться. Весь негатив он хранил внутри себя, позволяя ему вырваться наружу только ночью, когда все спали и никто не видел его горьких слёз. Только так он освобождался и сбрасывал весь этот тяжелый груз — через слёзы. Это было единственным доступным средством.