Дом Огненного Змея

10.2

В это время дня хижина предсказуемо пустовала. Оказавшись за закрытыми (и надёжно запертыми) дверями, Тилле наконец смог выдохнуть и сосредоточиться на том, что именно хвостатый посланник имел ему сказать.

А идея, в самом-то деле, была отличная. Сави-Рин умела смотреть глазами животных, слышать их ушами; её и снежного кота объединяла долгая дружба и крепкая связь. Недоставало речи, но тут пришло на помощь древнее записывающее устройство в форме ошейника, от которых в Амарате отказались, когда для отправки сообщений перешли целиком на птиц.

Одно из удивительных свойств живого камня – сохраняющее: он способен держать помещённый в него свет малого солнца в течение семи дней. За счёт этого можно было создавать светильники (вроде тех шаров, которые освещали залы Восточной цитадели), а также записывать звук. Много чего ещё можно было делать с чудесным материалом, и вот эту способность, утраченную его предками столетия назад, Тилле иногда всерьёз оплакивал. Никто в Эмерии не умел творить живой камень – а им бы сейчас это так пригодилось...

Сави-Рин же повелевала камнем, как любым из простых элементов, поэтому записать сообщение, настроить его на голос Тилле – не составило для неё никакого труда. Послание запустилось, стоило об этом попросить, и начиналось оно словами:

– Надеюсь, Урташ вёл себя прилично и не создал никому неудобств...

– Хррр, – сказал Урташ с оттенком осуждения, и Тилле был с ним полностью согласен. Вовсе не кот виноват в том, что его пушистая персона станет отныне средоточием похабных анекдотов с участием некоего Красного Месяца. Но Сави-Рин и сама должна была видеть всю красочную сценку; Тилле решил не добавлять неловкости и без того неловкой ситуации, и, глядя в голубые нечеловеческие глаза, поспешил заверить Предстоящую, что всё в полном и абсолютном порядке.

Главной целью котовьего визита, как несложно было догадаться, являлся переселенец Дхис-Армет, чья беременная тхиэйре, видимо, остро нуждалась в новостях. У северянина, насколько мог судить Тилле, всё складывалось неплохо. Путаться в трёх соснах он давно перестал, и водить его по лесу за ручку больше не требовалось. Убедившись в том, что заживо его здесь никто не съест, что люди в большинстве своём дружелюбны, в худшем случае – просто равнодушны, он включился в местную жизнь осознанно, почти с энтузиазмом. Сперва Тилле видел его за помывкой горшков и починкой сетей, потом – колющим дрова и таскающим брёвна, а позавчера – уже с группой охотников, возвращающихся с добычей; северянин улыбался и даже пытался связывать слова в предложения.