Пагубная привычка 18+

Часть 54

POV. ЧИМИН

Вечер в Ханаме стал отрывной точкой для нас обоих. Мы понимали, после произошедшего между нами, после сказанных слов как раньше уже не будет. Мы будем общаться, проводить время вместе, оставаться с ночевками, но она знает, что делает мне больно, а я сказал о чувствах. Когда признавался Ми, был уверен, что делаю правильно. Думал, раскрою «секрет» и нам обоим станет проще. Но проще не стало. Теперь каждый раз видя ее, контролирую себя, боясь сделать что-то неправильно и спугнуть девушку. Это так ведут себя парни, когда признаются в любви? Кошмар.

Контролирую, но иногда система дает сбой. Как сегодня утром. Проснулся один в пустой квартире и ощутил острую нехватку блондинки. Решил не оттягивать и пригласил на ужин. Считай, почти второе свидание. Которое не было свиданием.

- Привет, малышка, - находиться с ней в одном помещении и не обнять для меня равносильно преступлению. Я не могу терпеть или ждать, когда могу прикоснуться к самому желанному человеку во вселенной. – Я соскучился.

- Я тоже, - где-то на уровне плеча раздается тихий умеренный голос. Она обнимает крепко, уткнувшись в меня, от чего могу с уверенностью сказать, что это правда. Она тоже соскучилась. В миг становится тепло.

Но я чувствую напряжение, исходящее от девушки, и направлено оно не в мою сторону.

- Эй, расслабься. Я рядом, - мы успокоительное друг для друга. Снотворное. Одним присутствием можем вывести из тела дрожь и напряжение. Сейчас я хочу это сделать.

- Ты рядом, - поднимает взгляд и мягко улыбается. А у меня подкашиваются ноги.

Усаживаю Ми рядом с собой, загораживая от взоров посетителей, и примагничиваю ладонь к ее ноге. Где-то между коленом и бедром. Вот тут-то и понимаю, что контроль слетел. На самом деле он слетел, когда малышка окликнула, когда позволила обнять себя. Держать себя в руках не особо получается, и она знает об этом. И, спасибо, Мисс Чон, не отталкивает.

Мы говорим о разном. О погоде, о планах, о работе, машинах, обо всем. Ми заказывает мне завтрак, потому что сам я это не сделал. Есть в характере небольшая отрицательная черта – я кормлю девушку, но себя кормить забываю. За меня это делает Ми. И все идет хорошо, даже прекрасно, пока блондинка не заговаривает о Мине.

- Чим, - поворачиваю голову в немом вопросе. – Почему ты ударил Юнги?

«Потому что он последний урод. Мразь, тыкающая носом в больное и усмехающаяся с этого».

- Виделась с ним?, - идиотский вопрос. Раз спрашивает про разбитый нос, то виделась.

- Вчера, - прекрасно.

- Помирились?

- Сошлись на общении, - черт, больно. Наверное, должен радоваться. Все таки общение — это далеко не отношения, и значит секса с малышкой ему не видать. По крайне мере в ближайшем будущем. 

- Хорошо, - нахожу маленькую ладошку и сжимаю в своей. Хочу защитить тебя ото всех. – Какой бы ни была причина, тебе не нужно знать.

- Почему?

- Так лучше.

- Кому?

- Тебе.

- Не решай за меня, - маленькая упертая девочка. Я никогда за тебя не решал, но сейчас в целях сохранения образа идеального мужчины Мин Юнги, решу. Скрою причину и предоставлю право выбору Мину.

- Нет, Ми. Разрушать его образ пай-мальчика в твоих глазах не буду. Спроси сама, расскажет, если не струсит.

---

- Одним из возможных способов увеличения рентабельности и прибыли заведения является снижения себестоимости материалов, из которых вы производите товар. Но в таком случае, важным пунктом будет являться сохранение качества и внешнего вида конечного изделия. В противном случае, вместе со снижением себестоимости упадет и число продаж, которое приведет к снижению прибыли.

Совещание с советом директоров японской компании по производству мебели затягивается.  Два с половиной часа мы обсуждаем их выручку и прибыль, когда обсуждать по сути нечего. Решение проблемы лежит на поверхности, но коллеги категорически отказываются его видеть и продолжают гнуть свою линию. Какой смысл обращаться к нам за помощью, если сами все знаете?

Спустя двадцать минут бестолковый видео-созвон наконец-то завершен. На город давно опустилась тьма, и улицы засветились разноцветными огнями. После тяжелого рабочего дня можно с чистой душой ехать домой.

Планы меняются, стоит короткому сообщению поступить на мобильный телефон.

От: Малышка
Кому: мне, Чонгук
Текст: «Я в клубе. Мне страшно. Помогите»

Входящий на ее телефон совершить невозможно. Устройство выключено. Черт. Паника и страх за состояние девушки резко достигают пика. Так, по крайней мере, я знаю где она находится. И там есть охрана. Есть же? Или нет, раз малышка пишет, что ей страшно и просит помочь? Сукаа.

- Ты где?, - набираю номер второго адресата письма. – У Айрин. Что случилось?

- Я не ебу, Чон, - нервы все сильнее и сильнее сдают. – У нее телефон выключен.

- Блять, - на другом конце провода послышался приглушенный удар. Предполагаю, что Чон младший нервничает не меньше меня и вымешает эмоции на предметах обихода. – Заедешь за мной?

- Через пять минут буду.

Ехать до квартиры Пэк, соблюдая правила дорожного движения, около пятнадцати минут. Но сейчас эти гребаные правила и понатыканные камеры видеонаблюдения по всей дороге не волнуют. Мне надо как можно быстрее забрать Чона и спасать Ми. Чувствую, что ее придется именно спасать.

- Что у нее сегодня в клубе?, - брюнет отчаянно пытается набрать сестре, но «абонент недоступен» прерывает все попытки.

- Понятия не имею. Мы утром виделись, она не сказала, - стрелка спидометра переваливает за сто семьдесят. – Ты тоже не в курсе?

- Если бы знал, не стал молчать.

- Блять, Чон, не беси меня, ладно?, - самообладание и возможность ехать за рулем и так минимальная. Я чертовски переживаю за девушку. – Я и так на волоске.

- Успокойся, слышишь?, - пытается разрядить огненную обстановку, но делает только хуже. – Все с ней будет в порядке. Мы скоро приедем.

- Виен. Позвони Виен, - администраторша точно должна знать, что сейчас происходит в заведении.

Через минуту продолжительных и душераздирающих гудков девушка поднимает трубку и запыхавшимся голосом говорит.

- Чонгук?, - похоже, у нее был секс. – Что-то случилось?

- Что сегодня в клубе?, - вместо Чона отвечаю я, заполняя весь салон громким голосом.

- Что?

- Блять, Ви, не тупи. Что сегодня в клубе?

- Эм, - тупая овца. Мы дружим, но в данный момент я готов перегрызть ей глотку за заторможенность головного мозга. – Закрытое мероприятие какой-то шишки.

- Какой?, - не нравится мне все это.

- Я не знаю. Но охрана и персонал у них свои, - на секунду запинается, а после продолжает с виноватым подтекстом. – Я должна была пойти с ней, но у меня были планы, и я…

- Сука, - сквозь зубы и со всей яростью к абоненту. – Если с Ми что-нибудь случиться, я убью тебя. Поняла?

- Что…, - брюнет не дай ей закончить и нажал на маленькую красную кнопочку.

- Думаешь, она в порядке?, - Чон переживает за сестру, но вряд ли его состояние составляет одну сотого моего.

- Нет.

За рекордно короткое время мы оказываемся у заведения. Сердце бешено колотиться, ноги едва передвигаются. Руки липкие и влажные.

Я рядом, Ми. Рядом.

На входе стоит огромный амбал в черной одежде, очках и наушником в ухе, через такие секьюрити разговаривают друг с другом. Разворачивает потенциальных посетителей, объясняя отказ приватным мероприятием. У черного входа стоит такой же. Видимо придется идти напролом.

- Сразу?, - спрашивает Чон, направляясь прямиком ко входу.

- Есть варианты?

- Не сегодня.

Чонгук в подростковом возрасте получил черный пояс по тхеквондо, и к счастью навыков не растерял. Хватает тридцати секунд, чтобы я отвлек охранника, а Чонгук одним движением его вырубил.

В детстве папа часто рассказывал как важно в сложных и стрессовых ситуациях уметь держать себя в руках. Не закрываться от реакции полностью, а проявлять более сдержанные эмоции и не вредить окружающим. Говорил, что решение любой ситуации можно найти в словах, обойдя физическую силу. На уроках кэндо учили делать все быстро и четко, не распыляясь на ненужные мелочи. Я помню все уроки отца, но зайдя в помещение, единственное, что осталось в голове огненная ярость и неимоверное желание защитить девушку.

Даже до затуманенного яростью мозга за пол минуты доходит понимание развернувшейся ситуации. Воздух провонял алкоголем и сладким привкусом травки. За барной стойкой, наклонившись над поверхностью, нюхают. В середине зала за большим прямоугольным столом сидят несколько человек, пью, с улыбками смотрят на угол комнаты и прихлопывают в ладоши. «Давай. Так ее. Продолжай». Мимолетного взгляда на тот самый угол достаточно. По обе стороны от толстого мужика висят две худые ножки в синих штатах. Чуть выше разведенные в стороны полы верха костюма. Мужчина, нависает над обездвиженным телом с запущенной в штаны рукой. Еще выше заплаканное лицо и светлые волосы.

- ОТОШЕЛ ОТ НЕЕ, СУКА, - миг и лысый амбал оказывается на полу. Периферийным зрением замечаю, как Чонгук снимает со стола обнаженную сестру и отводит в сторону.

Все уроки папы идут в жопу, когда на столе полуобнаженная лежит любимая девушка, а над ней нависает потный пьяный урод. Щелчок, и мозг выключается. Мною движет агрессия и кулаки, прилетающие четко с цель. Нос, губы, живот, ребра. Похер куда бить. Я просто бью. Он посмел прикоснуться с ней. Теперь ему не жить.

Полторы минуты и главарь в отключке. По прекрасному для меня стечению обстоятельств, когда тело падало, ударилось об угол стола. На голове теперь большая царапина. Приспешники урода, отошедшие от резкой смены картины, на полудрожащих то ли от страха, то ли от наркоты и алкоголя ногах плетутся в мою сторону. Те, что накаченные по самую макушку, сдаются быстро. Пара ударов и конец. Те, что более трезвые, защищаю честь и доблесть лежащего китом босса.

- УВЕДИ ЕЕ, - малышке будет неприятно видеть, как меня разукрашивают. Даже сейчас, когда я окружен громилами выше и, возможно, сильнее меня, думаю о ней. По-другому никак. – БЫСТРО.

В нос прилетает кулак одного из защитников «трупа». Через секунду ребра пронзает боль. Еще через две рассекают губу. И она это видит.

- ЧИМИН!, - она зовет. Я слышу душераздирающий крик родного и самый любимого человека сквозь происходящее вокруг, но не реагирую. Мне посрать, что сделают со мной. Они открыли рот на самое дорогое сокровище в моей жизни и теперь поплатятся. И я не хочу, чтобы она это видела. – ЧИМИИИИИИН!

- СКАЗАЛ ЖЕ, УВЕДИ ЕЕ, - он уводит. Мы остаемся один на один. Точнее, один на четверых. Помощь Чона мне бы не помешала.

Кажется, проходит вечность, прежде чем шатен возвращается.

- Где она?, - мне нужно знать, в безопасности ли девушка.

- В твоей машине, - не оборачиваясь кидает через плечо, параллельно отбиваясь от пьяного озноба.

- Хорошо.

Все звери лежат пластами на полу без возможности шевелиться, но урод, пытавшийся изнасиловать малышку и лапающий ее, начинает подавать признаки жизни. Казалось, что пар немного вышел и звериное желание убить каждого в этом помещении снизилось, но при виде ползущего монстра крышу снова сносит. Не отдавая отчета и последствиях, не слыша ничего вокруг движимый желанием уничтожить лишнее божье создание я снова налетаю на него с кулаками. Бью в лицо, грудь, пинаю ногами в ребра и живот. Я просто хочу его убить. Прямо сейчас. Чтобы в своей гребанной жизни урод не посмел прикоснуться ни к одной девушке, особенно к Чон Ми Сун.

- Чимин, хватит, - смысла продолжать нет. Я не уверен, что легкие «груши» когда-нибудь снова наполняться воздухом, но остановиться не могу. Перед глазами обессиленная заплаканная девушка и его губы на ней. – ТЫ УБЬЕШЬ ЕГО!

- ПОХУЙ.

- ЧИМИН, ТЫ НУЖЕН ЕЙ, - блокатор снова начинает выполнять свои функции. Осознав, что на парковке перед клубом одна в закрытой машине сидит до смерти напуганная Ми, резко подрываюсь и лечу к ней. Чон еле успевает за мной.

Скомандовав шатену, чтобы тот сел назад и попытался успокоить сестру, сажусь за руль и выжимаю педаль в пол.

- Чимин, - голос, по громкости равносильный нажатию кнопки компьютерной мыши, раздается на заднем сидении. Я слышу и игнорировать сейчас не буду. Перевожу на нее взгляд через зеркало заднего вида, и душа сжимается до размера косточки киви. В ее взгляде боль. Слишком много боли и страха. Она боится, и, кажется, этот страх не за свою жизнь, а за мою.

Мое лицо напоминает фейс боксера после хорошего раунда. Нос и губы в крови. Бровь разбита, а висок залит бардовой субстанцией. Под глазом большой синяк, а сам он немного поплыл. Светлые волосы взъерошены и также перепачканы в венозной жидкости. Видок не самый лучший.

- Тебя больше никто не тронет, - левая рука остается на руле, а правую с полностью разбитыми костяшками завожу за сидение, нахожу дрожащую кисть и заключаю в свою. – Я рядом, любимая. Ты в безопасности.

Чон после моего «любимая» непонимающе переводит на меня взгляд, но все мое внимание в данный момент сосредоточено на хрупком дрожащем теле. Она не может успокоиться, даже находясь в объятиях родного брата. Черт.

Теперь я не гоню. Скорость автомобиля превышает среднюю разрешенную в городе, но порог дозволенного не переходит.

- Ми Сун, - низкий голос Чонгука пытается обратить внимание блондинки на себя. Та немного поворачивает голову и смотрит вопросительно на родное лицо. – Поедешь сегодня ко мне? Мы с Айрин…

- Она останется со мной, - обсуждать это бессмысленно, а спорить бесполезно. Я не оставлю ее. Даже с родным братом.

- Может спросим…

- Я не ясно выразился?, - ловлю темный взгляд в зеркале, но мне посрать. До кончиков пальцев посрать, что он думает. Потом встречаюсь взглядом с малышкой. Она сильнее сжимает мою руку, губы растягиваются в чуть заметную улыбку, а голова немного наклоняется в знак согласия. Даже в такой момент она улыбается.

---

Мы оставили шатена у дома, где они живут вместе с Айрин, и направились в сторону моей квартиры. Не хочу везти девушку к ней домой. Без весомых объяснений. Просто не хочу. Хочу, чтобы она была со мной в моем доме. По крайней мере сегодня. А лучше всю жизнь.

За всю поездку кроме тихого «Чимин» Ми не проронила ни слова. Сидела молча, вжавшись в сидение и крепко сжимала мою руку, уставившись в лобовое стекло. На вопросы и комментарии брата тоже не отвечала.

В квартиру мы поднимались в тишине и не смотрели друг на друга, но руку она не отпускала. Будто боялась, что я исчезну, и она снова останется одна.

- Тебе нужно в душ, - входная дверь закрылась. Теперь можно выдохнуть.

- Я обработаю твои раны, - будто пропустила мимо ушей. Немного заторможенно, но прямо и с четко выстроенным маршрутом девушка направилась на кухню к шкафу, где хранится аптечка.

- Сначала душ.

- Чими, - Ми оборачивает и смотрит глазами, в которых вместо плескающихся дельфинов на берег волны выбрасывают трупы морских обитателей. Секунда и из глаз брызгают слезы. – Обними меня. Пожалуйста.

Слабое место мужчины – его любимая женщина. Социальный статус роли не играет. Он положит весь мир к ее ногам, стоит той заикнуться об этом. Слабее женщины – только ее слезы. Не счастья. Обиды, боли, страха. Слезы, вызванные любыми негативными эмоциями. В такие моменты он готов уничтожить весь мир, превратив его в Помпеи.

Я готов убить всех, кто причинил ей боль. Закопать в сырую землю и забетонировать сверху. Лишить их любой мелочи, когда-то приносящей радость и счастье. Нагнать гиен на трусливых волков.

Видеть слезы на ее лице невозможно. Хочется закрыться, уехать на необитаемый остров, спуститься в бункер, где никто не посмеет заставить голубые глаза испускать соленую влагу.

Рядом с этой девушкой действия происходят непроизвольно, а эмоции неконтролируемо. Тело работает быстрее, чем мозг, и раньше реагирует на ее слова и движения. Вот и сейчас, увидев мокрые глаза, ноги сами движутся к ней на встречу. Руки прижимают к себе, создавая вокруг спасательный купол, а губы мягко прижимаются к макушке.

Я до сих пор перепачканный в крови, она полураздетая. Две раненные птицы стоят посреди комнаты и успокаивают друг друга. Только одна из них ранена физически, а другая морально.

- Тише, малышка, - ладонь очень аккуратно проходится по волосам. - Тише.

- Он пытался изнасиловать меня, - рубашку на спине сжимают маленькие кулачки.

- Он больше не притронется к тебе, - между нами не остается даже миллиметра. – Обещаю.

В следующее мгновение плачь стихает, и девушка поднимает на меня взгляд. Серьезным тоном спрашивает.

- Ты убил его?

- Нет.

- Лучше бы убил, - мокрая щека прикасается к моему плечу. Ми больше не плачет. – Не хочу, чтобы он еще кому-то навредил.

Не навредит. По дороге сюда в перерывах на светофорах я отправил сообщение папе.

Текст: «В ее клубе. Разберись, пожалуйста. Он пытался ее изнасиловать. Ми со мной».

На что получил короткий ответ.

Текст: «Они сядут. Береги ее».

Папа не оставит ситуацию нерешенной. Два слова «ее» и «изнасиловать» в одном предложении, и отец поставит на уши весь город, но ублюдки сядут в этот же вечер. Я оберегаю Ми, как любимую девушку, папа – как дочь. И если родному отцу глубоко похер на жизнь и судьбу ребенка, то Пак Сангхун положит на лопатки всех на ее пути.

- Не думай о них. Ладно? Они сядут в ближайшее время, - тонкие руки сильнее обвили торс. – Тебе нужно принять душ. Пойдем.

По хорошему, мне тоже не помешает смыть следы побоища, но сначала она. Держа за талию, провожаю девушку в свою ванную и собираюсь закрыть дверь, как она спрашивает.

- Можно мне твою кофту? И штаны, - похожа на раненного олененка. – Пожалуйста.

Забери всю одежду, если станет легче и получится хоть немного забыть о произошедшем.

Ответ очевиден. Я дам ей все, что она попросит. Найдя в шкафу кофту с длинными рукавами и штаны, которые хоть как-то подойдут ей по размеру, просовываю через приоткрытую дверь. Тонкие пальцы соприкасаются с моими в момент передачи вещей, а после отступают. Дверь закрываю я сам.

Ми нет около сорока минут. Представляю, как она со слезами на глазах яростно трет тело в попытках смыть с себя отпечатки толстого лысого ублюдка. Мне жаль. Безумно жаль, что это произошло с ней. Жаль, что я приехал так поздно. Жаль, что сейчас на перемотанном штопальными нитками сердце образуется новая печать. Но я уже не могу ничего сделать. Только окружить ее заботой и показать, что она в безопасности.

В детстве, когда я падал с велосипеда, врезался в деревья, бился об углы и зарабатывал раны известными человеку способами, папа делал лечебный чай. Говорил, что особый волшебный напиток способен избавить от любой боли в мире. Болит ножка – выпей чай. Грустно – выпей чай. Плачешь – выпей чай. Странно, но это действительно помогало. Позже я захотел узнать рецепт целительного чая, чтобы делать его друзьям. Рецепт оказался максимально простым: зеленый чай с мелиссой, чайная ложка меда и секретный ингредиент. Любовь. Без нее чай будет бессильным и результата не даст.

Сейчас я готовлю Ми тот самый чай из моего детства. Глупо, но малюсенькая надежда, что он снимет напряжение и сработает, как пилюля, стирающая память, бьется внутри.

Шум воды стихает и через десять минут появляется Ми. Как я и предполагал, заплаканная.

- Я сделал тебе чай, - ставлю напротив севшей за барную стойку блондинки большую кружку. – Попробуй.

Когда руки тянутся к горячей посуде, замечаю, что они больше не трясутся. Хвала всем богам. Она по крайней мере перестала трястись, как осиный лист.

Отпив немного, слабо улыбается.

- Вкусно. Спасибо, - поднимает на меня взгляд и меняется в лице.

Да, выгляжу не лучшим образом, но не думал, что тем самым напугаю ее. Синяк под глазом стал заметнее, кровь с губ и брови оттерты. Пока девушка принимала душ, я заскочил в гостевой и немного привел себя в порядок. Но ей не нравится то, что она видит. Поднимается со стула и продолжает прерванный маршрут. Достает из шкафа аптечку и тихо командует.

- Сядь, - перечить сейчас не то состояние.

Ми подходит, на ходу открывая аптечку и оценивая ее содержимое. С учетом того, что дома я появляюсь редко и в основном только для сна, квадратная коробочка полная и все лекарства запечатаны. Расстояние между нами довольно большое. Она не устраивается между разведенных бедер, как обычно. Вместо этого, поворачивает меня боком к столу, становится напротив и берет салфетку, смоченную антисептическим раствором.

- Псс, - в душе вода не так сильно щипала, как сейчас.

- Потерпи немного, пожалуйста, - убирая салфетку от брови, Ми дует на рану. Прямо как в детстве. А после мягко целует в место удара.

Обычный поцелуй. Невесомый чмок в бровь, где покоится свидетельство потасовки. Малышка множество раз прикасалась ко мне губами. В щеку, шею, грудь, мочку, за ухом, бровь. Но этот поцелуй особенный. Дышать становится трудно.

По мере обработки ран на моем лице, Ми Сун оказывается ближе и ближе. Вот мои колени прикасаются к ее бедрам. Ее рука ложится на мою ногу. Когда обрабатывает губу, перемешает ладошку на шею и поправляет влажные волосы. Прошло двадцать минут, а они до сих пор мокрые.

Чон заканчивает работу. Складывает медикаменты обратно, при этом сунув мне таблетку обезболивающего и кружку со своим чаем. Смотрит непрерывно, пока я не проглатываю маленькую белую пилюлю. Потом убирает коробку на место и возвращается ко мне. Подходит близко, заглядывает в опущенные глаза и ждет.

- Я боюсь, - признаюсь шепотом, так и не подняв головы.

- Чего?, - отвечает также шепотом.

- Прикоснуться к тебе.

Боюсь не потому, что могу стать мишенью женских кулачков и громкого крика с просьбой не трогать ее. Боюсь потому, что не могу предугадать, каким образом отреагирует Ми. В принципе не знаю, имею ли теперь право чувствовать тепло ее тела под своим. Вдруг сделаю хуже.

Мне страшно. Будто не девушку в синем костюме несколько часов назад прижимал к столу пьяный обдолбанный мужик, а меня. Будто я стал мишенью неуравновешенного придурка. Страшно, что сейчас Ми может закрыться и не подпускать к себе даже меня и Чона. Или снова уехать в Пусан.

Я давно закрыл глаза, боясь столкнуться с возможным будущем. Но резко открываю, когда рядом слышится шорох одежды. Ми, стоя напротив меня, снимает кофту, оставаясь в бюстгальтере, и подворачивает штаны на сколько возможно.

От увиденного кровь леденеет и желание убить «какую-то шишку» разрастается. На щеке еле заметные следы от пощечин. Тонкая кожа на шее, ключицах и груди покрыта множеством засосов и кровоподтеков. Из под кружева нижнего белья видны следы от пальцев. Запястья в «браслетах». Живот и талия покрыта синяками. Ноги в больших красных следах от ударов.

Девушка молча наблюдает за тем, как я ее рассматриваю, останавливаю взгляд на шее и груди, где особенного много отметин. Тело становится каменным из-за отсутствия циркуляции крови по венам. Кажется, она остановилась в тот момент, когда на глаза попалась первая «медаль».

Женская ладонь тянется к моей тяжелой. Поднимает руку с бедра и кладет себе на талию, заставляя сжать пальцами. Другую – на ключицу, почти соприкасаясь с грудью. Там, где самые темные пятна.

- Не бойся, - прикасается к сердцу через ткань футболки. – Потому что я не боюсь.