Пагубная привычка 18+

Часть 55

POV. МИ СУН


Блондин не смотрел на меня, когда выходил из клуба. Что-то сказал Чону и сел за руль, быстро тронувшись с места. Брат обнимал, гладил по голове, пытался успокоить, но все мое внимание было приковано к небольшому прямоугольному зеркалу рядом с лобовым стеклом, которое давало возможность увидеть лицо друга.

- Чимин, - через «экран» темные глаза встречаются с моими. В момент агрессивный взгляд становится теплым и переживающим. Он космически переживает за меня, когда все о чем думаю я – Пака избили из-за меня.

- Тебя больше никто не тронет, - Он протягивает руку и сплетает пальцы с моими. – Я рядом, любимая. Ты в безопасности.

«Любимая». Во второй раз я слышу, как Чим обращается ко мне именно так. Первый был с просьбой открыть дверь и дать возможность помириться. Второй – сейчас. От этого внутри зажигается маленький огонек, по размерам напоминающий лепесток кустовой ромашки и от которого становится очень тепло. После отвратительного дня над головой разошлись тучи, и показалось солнце в виде короткого, но такого важного слова.

После попытки Банни немного отвлечь меня от дерьмовой ситуации и полного ее провала он просто сидит рядом, прижавшись плечом к моему.

Когда мы были маленькие часто получали от отца и его жены. Когда стали постарше к издевкам родителей добавились насмешки от одноклассников. Их не устраивала наша одежда, имена, обеспеченная семья, наличие нянек и прислуги в доме. Все, к чему можно было придраться, они придирались. Иногда дело доходило до кулаков и дерганий за волосы. В такие дни мы приходили домой, закрывались в комнате и молча сидели, прижавшись друг к другу. Смотрели на стены и представляли, какой была бы жизнь, не будь мы Чон. Увы, этого мы никогда не узнаем. Время шло, мы взрослели. И сейчас, оценивая пройденный путь и то, кем мы являемся, при встречах с бывшими товарищами по учебе издеваться по праву можем мы. Но между ими тогда и нами сейчас есть весомая разница. За счет оскорбления Чонов подростки самоутверждались. Мы же и без этого знаем, чего стоим.

- Ми Сун, - низкий голос Чона выводит из мыслей и обращает на себя внимание. Он аккуратно сжимает колено. – Поедешь сегодня ко мне? Мы с Айрин…

- Она останется со мной, - блондин резко его прерывает.

- Может спросим…

- Я не ясно выразился?, - ясно. Строгая интонация и серьезный разбитый взгляд в зеркале выражают абсолютную серьезность его слов.

Если честно, то сейчас я бы хотела закрыться в ванной и уйти под воду с головой, выпуская воздух из легких. Но закрыться в квартире Чимина и с ним за стенкой, ожидающим, когда я выйду. Я поеду к нему. С ним.

---

- Тебе нужно в душ, - закрывая входную дверь и проходя внутрь квартиры, говорит очевидную вещь.

- Я обработаю твои раны.

- Сначала душ.

- Чими, - я до последнего держалась в клубе. Держалась в машине, пока мы ехали, и не роняла слезы. Держалась, пока шли со стоянки и поднимались в лифте. Но как только оказалась в его квартире, самом безопасном месте с Чимином, стоящим напротив в растерянности, силы заканчиваются, и слезы непроизвольно стекают по щекам. – Обними меня. Пожалуйста.

Говорят, что слабое место мужчины – его женщина, ради которой он станет Зевсом и уничтожит гребанный мир, приносящей ей страдания, забрав с собой на Олимп. А слабое место женщины, как ни странно, – ее любовь. В разрез со множеством мнений об отсутствии слабых женских местах они есть. Просто редко кто умеет правильно выстроит цепочку и понять в ком она заключается. В работе, семье, друзьях, любимом деле, мужчине. Предполагаемых объектов много, но как правило большинство из них, увы, провальные. Мое слабое место – Пак Чимин.

На просьбу поступает молниеносная реакция. Парень быстро преодолевает расстояние и обвивает сильные руки вокруг хрупкого тела. Макушкой чувствую прикосновение пухлых губ и глубокий выдох.

- Тише, малышка, - на голову, место удара о стол, ложится тяжелая ладонь. От нее идет тепло, и болит меньше. - Тише.

- Он пытался изнасиловать меня.

- Он больше не притронется к тебе, - я еще сильнее прижимаюсь к родному телу, не оставляя легким возможности наполниться полностью. – Обещаю.

- Ты убил его?

- Нет.

- Лучше бы убил.

---

Чимин передает мне свои вещи и закрывает дверь. Я, как и хотела, остаюсь один на один с водой.

Костюм и нижнее белье летят на тумбу. Я замираю напротив зеркала. Глаза, только что высохшие от недавнего водопада, снова наполняются слезами. Мне наплевать на синяки, засосы и отметины. Рано или поздно они пройдут, раны на душе тоже со временем затянутся. Лицо снова становится влажным от факта, что ко мне прикоснулись против моей воли. И свидетелями этого стали младший брат и друг, которых я оберегала, начиная с рождения первого и начала общения со вторым. Они стали свидетелями попытки моего изнасилования. И, возможно, на них это скажется сильнее.

Горячая вода льется мощным напором с потолка и падает на измученное тело. Стекает на раны, от чего некоторые начинают пощипывать. Он буквально царапал острыми ногтями грудь и оставлял красные следы на коже. Со стороны, наверное, кажется, что все это – последствия страстной ночи. Если бы.

Чимин всегда использует грубые мочалки. Ему нравится, когда ворс слегка царапает кожу. «Освежает», как он говорит. Я использую мягкие и практические не ощущаемые на теле. Сейчас жесткая принадлежность кажется идеальный «выходом». Выдавив на нее ментоловый гель, быстрыми и резкими движениями растираю покров. Сначала без фанатизма. С желанием отереть грязь. Через пару минут приходит осознание, что грязь – это моя кожа.

Долбанных полчаса я стояла под напором кипятка с мочалкой в руках и как помешанная на идеальной чистоте драила тело. И все, что ушло, десятки, а может, и сотни литров воды и четверть бутылочки с гелям для душа. Кожа так и осталась «грязной».

Возвращаюсь в гостиную, нацепив огромные штаны и кофту, и застаю блондина на кухне спиной ко мне. Нас разделяют несколько метров и остров. Сажусь на высокий стул и подгибаю ноги.

- Я сделал тебе чай, - передо мной материализуется литровая кружка с горячим напитком. Пахнет мелиссой и медом. Мой любимый.

- Вкусно. Спасибо, - поднимаю на него взгляд и мысленно бью себя по лбу.

Я слишком увлеклась «игрой» в ванной комнате и забыла, что лицо и руки парня тоже подверглись изменениям. Резко встаю, достаю аптечку из шкафчика и усаживаю друга на стул.

- Сядь, - он присаживается на мое место.

Еще вчера я бы без сомнений развела его колени в стороны и встала между ними, соприкасаюсь с его ногами. Сразу бы положила руки на свои бедра или талию. Как-то Чим сказал, что в моменты, когда я обрабатываю ему раны, физический контакт облегчает боль. Я запомнила и старалась всегда давать ему эту опору. Но сейчас остаюсь в стороне.

- Псс, - блондин шипит, когда проспиртованная салфетка соприкасается с разрывом на брови. Ну еще бы.

- Потерпи немного, пожалуйста, - знаю, как больно, когда антисептик или спирт попадает на рану. В детстве няни часто обрабатывали мне ранения после неудачной игры или падения с деревьев. Легкий ветерок помогает снять болезненные ощущения, и я дую. А после невесомо прикасаюсь к месту губами. Без причины. Просто хочу.

Минут через двадцать все места обработаны. Теперь ему нужен покой и таблетка обезболивающего. К моменту окончания «работы» замечаю, что вплотную стою с накаченному мужскому тело. Сантиметр за сантиметром приближалась, и вот опять практически едины.

За все время, пока я крутилась вокруг него с салфеткой, Чимин не воссоздал физический контакт. Ни разу. Сначала я была далеко и сама не выражала особого желания в прикосновениях, потом воздерживался он. Причина, кажется, лежит на поверхности.

- Я боюсь, - очень тихо признается блондин, будто боится нарушить тишину или вернуть меня на пару часов назад.

- Чего?, - с такой же громкостью поступает вопрос.

- Прикоснуться к тебе.

Я понимаю. Понимаю, почему Пак Чимин, постоянно ищущий возможности почувствовать бархатную кожу под своей, сейчас сковывает себя невидимыми цепями и даже не смотрит в глаза. Понимаю, но принимать не хочу. Пусть это покажется эгоистичным, но я не хочу принимать факт присутствия страха в родной душе касательного нашего контакта. Я не хочу, чтобы он боялся прикасаться ко мне. Не хочу, чтобы он боялся смотреть. Не хочу, чтобы боялся говорить. Не хочу, чтобы он боялся чего-то, что связано со мной. Потому что в таком случае на месте дорогого блондина с коньячными глазами появится его жалкое подобии. Я этого не хочу. Мне нужен именно Пак Чимин со всеми своими желаниями и действиями.

Лучший способ разбить страх человека – столкнуть их лицом к лицу. Он боится прикоснуться? Значит, сделает его с моей помощью. Движения приносят некий дискомфорт, но мне нужно это сделать. Стягиваю большую мягкую кофту и аккуратно кладу на стол. Подворачиваю штанины максимально высоко. Даю ему возможно разглядеть себя. Увидеть то, от чего он меня спас. И он видит. Каменеет, как статуя, но видит каждый след, нанесенный мафиози. И начинает бояться еще больше.

Левую ладонь кладу себе на талию. Правую на ключицу. Туда, где самые большие отметины. Туда, где самые большие раны. На сердце.

- Не бойся, - я дотрагиваюсь до него, замыкая цепочку. – Потому что я не боюсь. Слышишь?

Я нуждаюсь в его прикосновениях. Его объятиях. Поцелуях. Нуждаюсь в нем. Полностью.

- Чим, - оторвавшись от глубоких царапин на груди, виднеющихся сквозь тонкую ткань белья, встречается со мной взглядом. В глазах напротив так много боли и сожаления, страха и переживаний, любви и заботы. – Спасибо тебе.

- За что?, - его руки из каменных превращаются в податливые. Он сжимает кожу, поглаживает ее, пытаясь облегчить боль. Но она уже спала, как только мужские пальцы оказались на мне.

- За то, что приехал.

- Приедь я раньше, этого бы не было, - обводит взглядом всю меня и возвращается к лицу.

- Ты спас меня.

---

Прошло три недели. В тот вечер после долгих объятий на кухне, взаимных слез и литров выпитого медового чая мы уснули в мягкой кровати, вымученные прошедшим днем и уткнувшиеся друг в друга. Утром после тяжелого пробуждения и вкусного завтрака Пак заявил, что не отпустит меня домой ни под каким предлогом.

«Я не могу остаться здесь» - «Почему?»
«У меня нет вещей» - «Съездим и привезем»
«Я буду тебя стеснять» - «Ты серьезно?»
«Дома у меня все холсты и краски» - «Пару часов и все будет здесь»
«Я принимаю душ по тридцать минут» - «Вот и прекрасно»
«Я не почти не готовлю» - «Мир придумал доставку»

С того дня мы живем вместе. Вместе спим, готовим, читаем книги, слушаем музыку, пишем картины, прибираем в квартире, смотрим фильмы. Если нужно выйти в магазин за продуктами, то мы наряжались, как высококачественные воры. Я скрывала шею под шарфами и воротами кофт и свитеров, Чимин надевал маску и солнцезащитные очки, а на руки перчатки. Скрывали от мира следы прошедшего боя. Меня это забавляло и одновременно умиляло.

На работу Чим меня тоже не пускал. Сказал, пока в клубе не установят новую сигнализацию, видеокамеры последнего поколения, какие-то приборы, измеряющие уровень шума и распознающие речь, не обучат имеющуюся охрану и не наймут дополнительных сотрудников, туда я не вернусь. И факт выполнения всех пунктов его не смущал. На телефонные звонки и входящие сообщения первое время ответов тоже не было. Мы нагло и бесцеремонно игнорировали всех.

Мы ходили гулять и кушали мороженное. Лежали под ночным небом и пили вино. Укутывались в теплые пледы, выходили на балкон и смотрели на звезды. Рассказывали истории из детства и смеялись до боли в животе. Гоняли за городом и пару раз останавливались по требованию сотрудников полиции. Но после «фамилия имя» - «Чон Ми Сун и Пак Чимин» нас сразу отпускали. Не удивительно.

Возвращались домой после поездки в соседние города с полными пакетами продуктов, заваривали рамен и ели его, сидя на полу, за просмотром очередного фильма. Вечерний просмотр стал неким ритуалом. Практически каждый вечер мы заказывали еду и наслаждались киноработой известных режиссёров. Даже посмотрели дораму, что является подвигом для Пака. Он считает, что дорамы – бесполезная трата времени.

- Ты же не любишь дорамы, - пока я носила тарелочки с закусками, блондин включил следующую серию сериала.

- Теперь они мне нравятся, - с улыбкой сообщает важную новость и плюхается рядом.

Каждый вечер я обрабатывала ему раны, а он наносил мазь на мои отметки. Удивительно, но разрывы кожного покрова и засосы заживают примерно с одинаковой скоростью. Сейчас следов практически не осталось, разве что небольшие шрамы на костяшках Чима и пару бледных пятен на моих ключицах.

За это время к нам несколько раз приезжали Чонгук и Айрин. Банни в тот же вечер рассказал своей девушке, куда его понесло поздно вечером. Та все поняла и лишних вопросов не задавала. Вот и сегодня сладкая парочка наведалась в гости.

- Подожди, подожди. То есть ты хочешь сказать, что ты познакомился с родителями Айрин, и они не против вашей свадьбы?, - в порыве эмоций я подаюсь вперед, чуть не упав с дивана. Чимин вовремя ловит за футболку и с улыбкой возвращает.

Оказывается после нашей крайней встречи четыре дня назад в гости к девушке приехали ее родители, живущие в Пусане. Они приехали на день раньше, и Чон, с недавнего времени проживающей с девушкой в одной квартире, не успел уйти. По воле великих духов мой младший брат предстал на суд перед старшими Пэк.

- Ага, - Банни как в ни в чем ни бывало потягивает банановое молоко через трубочку.

- И теперь вы собираетесь пожениться?, - я не против свадьбы брата. Даже, наверное, за. Если они действительно любят друг друга, заботятся и оберегают, то почему бы не скрепить союз узами брака.

- Нет, - мужской и женский голос в унисон отвечают на вопрос.

- Нет?

- Еще рано.

- Вы живете вместе. Уверен, что рано?

- Вы с Чимином тоже живете вместе. Может вам тоже пожениться?, - брат умеет одним предложением одновременно ответить на вопрос и заткнуть мне рот.

- Это другое…

- Я не против, - мой ответ на первую часть речи Чона, Чима – на вторую.

На большом диване, где спокойно могут уместиться двадцать человек, мы сидим бок и бок. Да мы практически все делаем бок о бок, и ни одного из нас это не напрягает. Чувствуем себя естественно. Как будто так и должно быть.

Поворачиваю голову на Пака в немом вопросе «что ты несешь? Какая свадьба?», а на счастливом лице такой же немой ответ «а чему ты удивляешься?». И правда. Чему я удивляюсь.

Если человек, непосвященный в особенности взаимоотношения между Пак Чимином и Чон Ми Сун, посмотрит на нас со стороны, то с восьмьюдесятью процентами уверенности могу сказать, что он примет нас за пару. Периодически я сама ловлю себя на мысли, что мы живем как семейная пара. Забота, быт, нежность, но полное отсутствие поцелуев и секса.

- Лимонад закончился, - пустой графин с остатками напитка просит о наполнении. – Принесу еще.

- Я помогу, - Чонгук оставляет Айрин на распоряжение блондина и направляется за мной на кухню.

Наверное, странно, что в чужой квартире я чувствую себя полноправной хозяйкой. Но это потому, что мне дают чувствовать себя ею. Я не спрашиваю разрешений, не интересуюсь местом нахождения предметов, знаю, где и что лежит. Готовлю еду, хотя не люблю это делать. Занимаюсь стиркой и глажкой. За три недели я привыкла к этой квартире. Привыкла жить с другим человеком. Привыкла заботиться о ком-то. Верно говорят, что привычке необходим двадцать один день, чтобы стать привычкой. И я привыкла жить с Чимом.

Достав из холодильника лимон и мяту и удобно устроившись за столешницей, принимаюсь нарезать ингредиенты, не обращая внимания на стоящего сзади брата, вызвавшегося помочь, но не помогающего.

- Ми, - но тот решает нарушить тишину и тихо начинает разговор, чтобы не напугать меня с ножом в руках. Вдруг случайно порежусь.

- М?

- Почему ты живешь с ним?

- Он не отпускает, - что за вопрос. Чонгук первым узнал, что я переезжаю к Паку. Три недели назад. И несет какой-то бред.

- Или ты не хочешь?

Да, возможно, я прикипела к этому дому и Чимину рядом и теперь не хочу возвращаться к себе домой. Но как Чон это почувствовал.

- Его побои прошли. Твои следы тоже. Все установки в клубе завершили. Ты давно могла уехать к себе, но до сих пор тут. Мне интересно, почему.

Я не знаю что ответить. Сказать «да просто мне нравится тут жить» кажется неправильным. На «Чимин не отпускает» брат дал ответ. Бездумно пялюсь в доску и нарезаю лимон.

- Я знаю тебя, Ми. И знаю его. Он же признался тебе в чувствах, верно?, - после короткого кивка продолжает. – Для него ваше сожительство значит гораздо больше. Он мечтал об этом, воображал, как ты в его футболке будешь готовить ужин и пританцовывать под нелепую песню. Как будет просыпаться и видеть тебя рядом.

Нужно переложить кусочки цитруса с доски с кувшин, поэтому разворачиваюсь и подхожу к столу, возле которого, облокотившись бедрами стоит Чонгук.

- Он хочет сделать тебя счастливой, - мы встречаемся взглядами, когда я возвращаюсь обратно. – И кажется, у него получается.

Беру пучок освежающей травы. В следующий момент Чон озвучивает предложение, которое меняет траекторию движения острого лезвия.

- Ты любишь его, - не предложение, факт.

Нож соскальзывает с травы и прорезает подушечку указательного пальца.

- Черт, - по привычке засовываю палец в рот, но подоспевший Чон уже кричит на всю квартиру.

- ЧИМИН, ГДЕ АПТЕЧКА?

- Зачем ты его позвал? Я могу сама заклеить пластырем, - Банни лишь улыбается уголком губ и отходит в сторону, уступая место подоспевшему блондину.

- Что случилось?, - и он опять за меня переживает. Спасибо, братик.

- Пустяки. Небольшой порез.

- Малышка, аккуратней надо быть, - отступив на три шага, одним движением достает аптечку и возвращается назад. Благодаря мистеру Чону из-за маленькой царапины на кухне развернулась целая операция по спасению раненного бойца. Ура-ура.

Пока Пак поливает на подушечку обеззараживающее средства и клеит на нее полоску медицинского скотча, шатен молча стоит около стола и наблюдает за происходящим, так и крича «подумай на счет моих слов». Следом разворачивает и на ходу кидает.

- Если все так, как и говорю, то я не против. Очень даже за, - и скрывается за спинкой дивана.

---

Дня через четыре после произошедшего я ответила на входящий звонок. Подумала, что игнорирование брата и отсутствие выхода на связь на протяжении нескольких дней может навести его на неправильные мысли. Мы хоть не очень близки, но травмировать несовершеннолетний неокрепший ум не хочу.

- Привет, Тэхен.

- Ми Сун, наконец-то, - в трубке резкий выдох полный облегчения. – С тобой все в порядке? Ты где? Почему не отвечала? Что-нибудь случилось? Мне приехать? Нужна помощь? Может что-то надо?

- Эй, успокойся, мелкий, - его напор со множеством вопросов смешит. Такой маленький, а готов примчаться, даже не зная где я. – Я в порядке.

- А почему не отвечала? Что-то случилось?

- Эм, - сказать, что меня попытались изнасиловать в моем же клубе, будет прямо в лоб и без подготовки. В замешательстве перевожу взгляд на Пака. Тот сидит в кресле и читает книгу, деля вид, что совершенно не заинтересован в разговоре. Хотя я уверена, поставь звонок на громкую связь, он был бы рад. – Нужно было немного… отвлечься.

- От чего?

Маленький неугомонный ребенок. Он не успокоиться, пока не получит ответы на имеющиеся вопросы. Знаю, ведь мы росли вместе, и отец у нас все-таки один. Приходится выкручиваться.

- Навалилось всякое.

- Все нормально?, - и опять переживание в голосе. В последнее время слишком много людей за меня переживают. Начинает немного раздражать.

- Да. Нормально.

- Может тогда встретимся? Я соскучился. И…, - минутная запинка. – Мне нужен совет.

- Встретиться?, - Чимин моментально выпрямляется и знаками дает понять, чтобы я пригласила Кима к нему в квартиру. Выходить на улицу в таком виде все равно, что надеть хэллоуинский костюм посреди весны. К тому же Пак все равно одну не отпустит и пойдет «за компанию». – Сможешь приехать к Чимину?

- К Чимину?, - со связью проблем нет. Переспрашивает, потому что не ожидал услышать это имя в одном контексте с договором о встрече.

- Да. Я живу у него.

- Живешь?

- Просто приезжай. Ладно?, - не удивлюсь, если следующим его словом будет «приезжать?». – Адрес я отправлю.

- Хорошо, - на удивление он быстро соглашается и вопросов больше не задает. – После школы заеду.

- И, Тэ, - успеваю поймать до отключения. – Сильно не пугайся, когда увидишь нас.