Пагубная привычка 18+

Часть 33

POV. МИ СУН

Знала, что придет время раскрыть карты колоды «Чунг Хван» перед Юнги, но не думала, что так скоро. История для меня была закрыта. Тема давно не брала за живое и спокойно отлипала, не резала лезвием, и шрамы зажили. Я пережила и отпустила эти два года. Были и были. Но мысль оповестить о произошедшем мужчину бросает в пот. Заново воспроизводить картинку боли не пронесет. Больно будет рассказывать о последствиях, без которых история не имеет концовки.

Моей вины в расставании нет никакой. Разве что, поверила тупому ублюдку. Моя вина в дальнейших полутора месяцах. О них вспоминать больно. Больно вспоминать лица родных и близких, когда они увидели, в каком состоянии я находилась. Слышать их тихие всхлипы сквозь сон больно. Чувствовать прикосновения, но не иметь возможность показать этого больно. Видеть врача, когда тот говорил Чону «мы сделали все, что могли. Дальше дело только за ней» больно. Видеть бьющегося в истерике Чимина больно. Вместо Виен видеть мумию больно. А вспомнить про урода Чунг Хвана не больно. Если об этом узнает весь мир тоже не больно. Пусть только не лезут на линию «после».

- Эти отношения пройденный этап. Я была готова рассказать тебе сразу после выставки, просто…, - девушка смотрела на ночной Сеул сквозь панорамные окна. – Я не хотела рассказывать о произошедшем после. Потому что мне стыдно. Стыдно, что сделала именно так. Что в принципе сделала. Я не должна была.

Мин ничего не понимает. Ну естественно. Если бы он говорил загадками, я бы тоже не понимала.  

- Чунг Хван – мой бывший жених. Старше на два года. Нас познакомила Виен на своем дне рождения. До этого несколько дней выносила мне мозг, что приглядела для меня парня. Мне было семнадцать, парни – последнее, что интересовало на тот момент. Но увидев молодого Чунг на празднике, моя уверенность подорвалась. Подруга представила нас друг другу, а потом скрылась. Мы провели оставшийся вечер вдвоем. Разговаривали, пили, курили, а на утро разъехались. Он написал на следующий день с предложением встретиться. Я согласилась. Так прошли три месяца. Потом первый поцелуй, секс, ночевки. Все, как в сопливых фильмах о подростках. Только в фильмах все не заходит далеко. Пару раз переспали и разбежались, решив, что не сошлись характерами. А мы сошлись. Мне так казалось. Он предложил встречаться, я согласилась. Через год начали жить вместе. И опять, все как в фильмах. Завтраки в постель, ужины при свечах, душ вдвоем. Прошло еще полгода. На мой день рождения он предложил выйти за него. Я на радостях сказала «да». Следующие несколько месяцев готовились к свадьбе. Платье, костюм, ресторан и бла, бла, бла. До торжества оставался один день, когда я узнала правду. Точнее, увидела.

- Увидела?, - Юнги опять не понимал.

- Ага. Я уезжала из города на несколько дней и вернулась раньше, чем планировала. Захожу в квартиру, и первое, что вижу, женские вещи по всему коридору. Не мои. А из спальни громкие стоны и просьбы не останавливаться. Зашла туда, а он трахается с моей бывшей подругой, которая помогала с организацией нашей свадьбы.

- Ми Сун…

- Я в порядке. Говорю же, не болит, - знаю это, но Юнги не особо верит. – Я выкинула ее из квартире голой. Одевалась шлюха на лестничной клетке. А уроду строила допрос. Оказалось, что все два года наших отношений он меня не любил. Питал чувства к той мымре с родинкой на жопе. А со мной начал встречаться из-за денег. Фамилия Чон не последняя в стране, и он знал о состоянии отца. Вот и решил, что женится на дочке миллиардера, и загребет в кармашек деньжат.

- Вы же не общаетесь с отцом, - ловко подметил.

- Не общаемся. Но Хван сначала не знал об этом, а потом я открыла свой первый салон. И деньги были уже у меня.

- Не понимаю. Из-за чего ты попала в больницу?, - вот теперь одна из самых тяжелых глав моей книги.

Соберись, Ми. Просто расскажи ему все как есть. Он взрослый мужчина, со своей историей и прошлыми отношениями. Он поймет. Да как такое можно понять, если я сама не могу объяснить, чем я руководствовалась, когда шла на это? Гневом? Ненавистью? Чем угодно, только не мозгом.

- Это сейчас я могу спокойно говорить о его изменах. Не трогает больше. Но в тот момент, когда это произошло, и когда правда всплыла, мне сорвало голову. Мозг отключился. Крышу снесло. Говори, как хочешь. Я полностью потеряла над собой контроль, - я не могу больше сидеть. Стоя рассказывать легче, поэтому я отошла к окну, вглядываясь в высотку на заднем плане. – Следующие сутки как в тумане. Их как будто стерли с жесткого диска. Ни минуты не сохранилось.


Юнги медленно поднимается с дивана и становится справа. Только не прикасайся ко мне. Не сейчас. И он не прикасается. Встает рядом, сложив руки на груди и смотрит на город. Тихо дышит и не шевелится.

- Следующие, что помню это Пусан. Я каким-то образом приехала в другой город, и судя по количеству входящих звонков и СМС, никто не знал, где я. Просто исчезла. Маленький номер в отеле стал пристанищем на несколько дней. Потом была больница.

- Что ты сделала?, - в голосе боль, тоска и нотка собственных больных воспоминаний.

- Обычный вечер. Ничего не происходило. Весь день я лежала в номере, бессмысленно пялясь в потолок. Не знала, что делать, после предательства любимого человека, с которым планировала создать семью. Видеть и слышать никого не хотела. Казалось, что мир рухнул, - горячая слеза предательски спускается по щеке. Быстро смахнула в надежде, что Мин не заметил. – В сумке лежали таблетки. Не помню, как они там оказались, но они были. Видимо, заходила в аптеку по пути. Маленькая девятнадцатилетняя девочка, выпотрошенная женихом, осталась один на один с двумя упаковками снотворного. Есть мысли, что я сделала?

Периферийным зрением вижу, как темная голова поворачивается, и глаза цвета бурбон находят объект наблюдения во мне. Он молчит, хотя уже знает ответ на вопрос.

- Я выпила все две упаковки. Подряд. В момент стало легко и спокойно. Ничего не волновало. Ничего не болело. Дальше туман. Сплошной, - Юнги сделал шаг ко мне. Я машинально отодвинулась назад. – Первое, что увидела ужасные лампы на потолке и яркий свет. Услышала отдаленный писк и тихие голоса. Голова не работала совершенно. Тело каменное. Пошевелиться было нереально. Голос пропал. Я не понимала, что натворила. Не понимала для чего. Не понимала, чем все может закончиться. По ощущениям провела в таком состоянии пару дней, по факту неделю я была без сознания. На «третий» смогла пошевелить средним пальцем левой руки, которую кто-то держал.

Позже узнала, что этот кто-то был Чимин. Он не отходил от койки, ночевал в палате, держал за руку. И кольцо тоже подарил он. Небольшое серебряное колечко в виде короны с фианитами. Я ношу его на среднем пальце левой руки.

- Дальше крики, беготня, катетеры, уколы, анализы. И опять затишье. Разум и понимание происходящего постепенно возвращались, а тело отказывалось работать. Категорически. Врачи разводили руками, не понимания, почему мозг работает, а тело нет, и ничего не могли сделать. Говорили, ждать и надеяться, что когда-нибудь смогу хотя бы поднять руку.

- Ты стоишь.

- Стою. Благодаря папе. Когда он узнал, прилетел первым же рейсом и привез с собой их семейного врача. В больнице запрещено приводить своего медика и тем более давать ему работать, но папа умеет убеждать. Мной занимался он. Заменил таблетки, давал какую-то гадость, ставил капельницы, возил на массажи и занятия. Через две недели я сидела, еще через одну пошла. Меня перевезли в Сеул, дальше лечили здесь. А потом все сделали вид, что ничего не было. Только каждый помнит до сих пор.

- А где был отец и мачеха?, - логичный вопрос, учитывая масштаб произошедшего.

- В Сеуле. Чонгук рассказал, что сначала звонили им, но вечно занятый Чон Хёнсо открестился от дочери. Про Дасом я промолчу. Поняв, что отец не приедет, из больницы позвонили Чону. Они приехали вместе и провели со мной все полтора месяца. Еще несколько не отходили, боялись, что сделаю это снова.

- Принцесса…

- Мне стыдно перед ними. Ты не представляешь, насколько, - теперь уже я повернулась к мужчине и смотрю снизу вверх. – Из-за меня они бросили свою жизнь и прилетели в другой город. Из-за меня провели в больнице больше месяца безвылазно. Из-за меня теперь бояться внезапных исчезновений. Все из-за меня. А я даже «спасибо» сказать не могу, потому что стыдно смотреть в глаза, а в голове прокручивать события шестилетней давности.

- Ты не должна стыдиться. Ты сделала так, как могла.

- Ты издеваешься?, - истерический смех заполнил комнату. – Как могла? Серьезно? Я могла остаться в Сеуле, и дать возможность мне помочь. Но вместо этого сбежала, заставив всех постареть на десять лет. Это ты называешь «как могла»?

- Прости.

Мужчина двинулся на встречу. Вытянул руки, пытался обнять, но я опять отступила. Не хочу, чтобы он сейчас прикасался. Не хочу ощущать тепло его рук на своей коже. Открывая Юнги душу, последнее, что хотелось услышать «ты сделала, так как могла». Блять, я могла просто этого не делать! Но я сделала. И вместо того, чтобы успокоить и сказать «это было давно. Ты не виновата. Отпусти боль», но поощряет поступок. Какой нормальный человек так сделает? Какой?

- Я знаю, что ты чувствуешь, потому что сам прошел через подобное, - он говорил резко и отстраненно.

- Что?

- Я был в отношениях восемь лет. Собирался делать предложение, но она заявила, что два года встречается с другим и ждет ребенка. Алкоголь стал лучшим другом. В больших количествах. Каждый день. Вразумить смогла остановка сердца. Семь с половиной минут. Обычно, после шести перестают качать и фиксируют время смерти. Врач, который занимался мной, продолжал до последнего, и только благодаря ему я здесь. Живой. С нормальным мозгом. Так что, я понимаю, почему ты тогда поступила именно так.

С первой встречи Мин Юнги создавал впечатление сильного человека со стабильной психикой и высоким уровнем самообладания. Но, стоя передо мной в гостиной с приглушенным светом, он признавался в своей слабости. Показывал разбитую сторону с ножевыми ранениями. Два побитых человека с жизнями, остановленными на полтора месяца и семь с половиной минут, стоят напротив и смотрят друг в другу в глаза, сканируя испытываемые эмоции.

Раньше казалось, что мы одинаковые. Я понимала, что таким человеком, как Юнги, строгим, сильным, безэмоциональным, не рождаются, им становятся под натиском жизненных обстоятельств. Понятия не имела, что так повлияло на Мина, но была уверена, что есть точка А, от которой все пошло. Его точка заключалась в предательстве любимой женщины, моя – жениха. И, вроде, две похожие ситуации, одинаковый итог, и мы похожи. Но именно сейчас, после его рассказа, стоя у окна квартиры на одиннадцатом этаже и заглядывая в глаза цвета бурбон, я поняла в чем наше главное отличие. Измены Хвана определенно оставили отпечаток, так же как его девушки. Но я пережила боль, а он до сих пор держит ее внутри. И после всего произошедшего, не уверена, что я та, у которой хватит сил избавить мужчину от пережитков прошлых отношений.