Тритон Дешарова

ГЛАВА 18

Бежать было некуда.

Впервые я ощутил истинное значение этой фразы.

Лестница немного затормаживала движения тритона. Я воспользовался этой возможностью чтобы подползти к пистолету. Я ухитрился схватить анестезирующий пистолет как раз в тот момент, когда моё тело накрыла тень.

- А... гарес... А... гарес...

Голос существа был пропитан ненасытными желаниями. Его низкий тембр звучал как рычание голодного волка, готового разорвать свою жертву на мелкие кусочки.

В этот момент я понял, что спасаться уже слишком поздно.

Я поднял анестезирующий пистолет чтобы прицелиться в тритона, и почувствовал как страх пробежал по моей спине. Нетерпеливые глаза, сверкающие в темноте, заставили меня непроизвольно вздрогнуть, и я не раздумывая спустил курок. В пистолете послышался щелчок, но ничего не произошло. Магазин оказался пуст.

«Чёрт побери, почему в анестезирующем пистолете была только одна пуля!? Нет, это невозможно!»

Но время уже было упущено для разборок вопроса «что не так с анестезирующим пистолетом?», так как тритон уже достиг нижней ступеньки лестницы, подпирая себя хвостом для равновесия. Выпрямившись во весь рост, он двинулся ко мне со зловещей ухмылкой на губах.

Я изо всех сил метнул пустое оружие в голову тритона. Сразу же после этого я поспешно опустил светомаскировочную штору с ближайшего ко мне окна и перекатился в неё всем телом, стараясь избежать любого контакта моего повреждённого колена с полом. Потом я пополз к двери, как выброшенный на берег дельфин. У выхода стоял огнетушитель, хотя в лаборатории он никогда не был нужен. В этот момент я был чрезвычайно благодарен тому человеку, который установил его здесь. Теперь он стал моей единственной надеждой!

В отражении двери я увидел, как тритон поймал пистолет, который я бросил в него. Он пару секунд просто смотрел на него, прежде чем взять пистолет двумя перепончатыми когтями. Агарес скрутил его с такой лёгкостью, будто он был резиновым, и отбросил его в сторону как бесполезную тряпку.

- Это... не может... ранить... меня...

В конце он повысил голос и закончил громким высокомерным смешком. Я не смел оглядываться назад и продолжал отчаянно ползти вперёд. Мои волосы встали дыбом не только от осознания его по-настоящему чудовищной и опасной силы, но и потому, что он мог использовать человеческий язык, чтобы спровоцировать меня. Если бы кто-нибудь внимательно послушал, что он говорит, то они могли бы уловить основной смысл предложения как: «Это не повредит мне ни капельки!»