Тритон Дешарова

ТОМ 2. ГЛАВА 31.

Тело Агареса напряглось, он явно не ожидал, что я поцелую его по собственной воле.

На самом деле даже я сам не мог понять, зачем это сделал. Это было похоже на то, будто внезапно моим телом овладел другой человек. Нет, не только тело, но и разум. Я действительно поцеловал его не задумываясь. Я знал, что здесь есть камеры наблюдения, но все равно не мог успокоить свое сердце. Мне действительно было грустно, но не потому что я сочувствовал этому могущественному зверю, и не из-за доброты и морали биолога... Скорее, это был другой вид сильных эмоций.

Я чувствовал замешательство, нерешительность и противоречие, когда целовал его, но он не отвечал взаимностью, возможно, потому, что у него совсем не осталось сил, или, возможно, он гневается на меня из-за моего побега, или, вероятно, он думает, что я за одно с Сакарол. Конечно, у него были все основания так думать. Возможно, теперь он считает, что я жестокий и эгоистичный человек, предавший его ради собственных интересов.

Думая об этом, на сердце стало тяжело, и я отстранился от его губ из-за неуверенности. Но он внезапно опустил голову и прижался своими губами к моим, его клыки пронзили мою нижнюю губу, из-за чего я застонал от боли, но он только начал кусать сильнее, а затем своим бархатным языком слизал капли крови.

Я почувствовал, как его тело содрогнулось одновременно вместе с моим, сила поцелуя была настолько властной, как будто он хотел уничтожить все мои предыдущие мысли, разорвав их на части. Или это было похоже на то, как держаться за умирающее безумие, желая удостовериться в моих чувствах и желаниях.

Мои губы быстро распухли, боль заставила меня откинуть голову назад. Мои руки легли на его щеки, и я пробормотал немного бессвязно: - Не пойми меня неправильно... Агарес. Я так хочу спасти тебя прямо сейчас... Прости... Черт возьми! Это все из-за меня, это полностью моя вина, что ты так страдаешь...

Мой взгляд скользнул по обожженным шрамам на его теле, и чем больше я говорил, тем сильнее сжималось мое сердце. Я опустил голову, прислонившись лбом к его груди, и сделал глубокий вдох.

Внезапно я понял, что должен и могу сделать только одно—залечить его раны. Поэтому я нежно и осторожно вытянул язык и начал лизать обожженные черные шрамы на груди Агареса. Его мышцы внезапно напряглись, как натянутая тетива лука, и под неповрежденной кожей отчетливо проступили крошечные зеленовато-голубые вены. Было очевидно, что Агарес испытывает невыносимую боль.