Краски жизни

Глава 20. Чем выше летишь, тем дольше падаешь

Действительно, почему?

В его жизни никогда ничего не было просто. Но ничего подобного ожидать не мог никто. Разве придет в голову человеку нечто такое в отношении людей, которые ближе ткани рубашки. Время тянется как, кажется, никогда в прошлом. Секунды будто замирают на циферблате его наручных часов и, не хотя, цифры сменяют друг друга. Будто проклятье, растягивающее мучение как мягкую жевательная резинку, пока та не истончится и в итоге не разорвется.

Подпускать к себе людей вообще вещь болезненная. Но как жить в этом мире иначе? Все зависимы от чужих взглядов, от улыбок и голосов, которые наполняют голову приятным гулом. Эта мешанина звуков заставляет делать шаг за шагом, тянуться озябшими пальцами, стараясь уцепиться за чужое тепло, чтобы согреться. Люди, которые излучают его — этот теплый, греющий свет — исключительные, и их так мало. В его жизни каждый ценится на вес золота. И вот один из них срывается в бездну, стремительно падая в черноту, унося с собой часть его души, которую, к несчастью, отдали практически даром, хотя так дорожили ею.

Чувство такое, будто он обесточен. И несмотря на то, что рядом сидит брат, сердце не желает биться ровнее и спокойнее. Его присутствие дарит облегчение и поддержку, но это совсем не то же самое, как если бы ему позвонили и сказали, что всё то, прошлое, лишь идиотская шутка. Мужчина посмеялся. Честно, он посмеялся бы. Но увы, телефон молчит будто мертвый, и надежда стремительно тает, переставая вспыхивать внутри тела. Опадая будто пламя. Страх скручивает внутренности в узел. Это не то, с чем легко справиться, и он никогда не думал, что будет так благодарен брату за то, что тот такой холодный.

Этот его холод, в лице, во взгляде и словах, как ледяной компресс к ране. Лечит, остается, помогает делать каждый новый шаг. Он не должен забывать, никогда и ни за что, о том, что именно этот человек, сидящий рядом, его семья. Не должен был забывать. Это только его ошибка, и теперь за неё очень горько приходиться расплачиваться. Оказывается, наивность и доверчивость с возрастом только и растут в цене. Чем старше, тем болезненнее. И все же, разум отказывается быть послушным. Такая глупость. Он не хочет быть послушным.

Всю жизнь их так усиленно дрессировали, заставляли учиться, как вести себя в обществе, как чтить старших и подчиняться, подчиняться, подчиняться. Он-то, наивный, думал, что бунтарь. Смог сказать пару раз, свое веское «нет» поперек отцовского слова. Но что в итоге? Кто оказался прав? Глава семьи Лань постоянно твердил им, что ни к кому постороннему они ни в коем случае не должны привязываться. Не должны принимать их ближе членов семьи и открывать свое сердце, семейные тайны. Любая беда этих людей утащит на дно их самих. Сделает неработоспособными.