Краски жизни

Глава 33. Начало войны

Вечер совсем не располагал.

Уличные огни освещали полутемное помещение бывшего выставочного павильона, красиво бросая цветные отсветы на белые стены. В этом свете, лицо мужчины, что смотрел ему прямо в глаза своими невероятно выразительными глазами, будоражило сознание. Сердце уже устало сбиваться с ритма и пропускать удары. То ли это и правда любовь такая ненормальная, то ли пора уже давно обратится к кардиохирургу.

И вот вроде бы они сидят друг напротив друга, оба такие красивые. И если красоту господина Лань можно признать просто по факту его существования, то насчет своего отражения в зеркале у Вэй Усяня были сомнения. У него всегда были сомнения. Во всем. Начиная со своей адекватности, заканчивая собственной ориентацией. Неудивительно, что к своим тридцати ему было проще просто перестать заморачиваться такими незначительными вещами.

Но вот то, что отпустить у него никак не получалось, это факт того, что в его жизни всегда был тот или иной человек, который считал своим долгом требовать с него. И ладно бы для этого были основания. Но это явно не тот случай.

Лань Ванцзи был для него несбыточной мечтой. Фактически, он был для него никем. Если исключить факт почти детской наивной влюбленности, которая отравила все естество, расцветая нездоровой и невзаимной любовью. Обычно, в похожем случае, прежде Вэй Усянь брался или лечить, или воспитывать. Но ему совершенно не хотелось этого делать. С собой.

И это казалось ему абсолютно логичным, несмотря на то, что невероятно красивый мужчина, являющийся еще и его тайной страстью, не давал ему прохода. С маленькой поправкой. Только ради того, чтобы получить от него то, что хочет, и снова исчезнуть из его жизни навсегда.

В таком случае господин Лань может катиться к черту. Просто потому, что Вэй Усяню надоело оправдывать чужие надежды, мечты и ожидания в ущерб своим собственным ради людей, которые его не ценят и искренне не любят. После пережитой боли, физической и моральной, границы за которой только пустота, он наконец понял, насколько ценна его собственная жизнь. Для него самого. И пусть художник ничего не стоит в рамках вселенной, в своем собственном крохотном мире он заслуживает жить долго и счастливо. Даже если без всяких там Лань Ванцзи.

— Двадцать третье января, — тихо, но четко, несмотря на несколько выпитых бутылок красного полусладкого, произнес мужчина, глядя в яркое золото глаз, мерцавших в полумраке влажным блеском.