Мой любимый игрок ЦСКА (18+)

Part 27

— А тебе не кажется, что уже позднее время для визита? — я наблюдаю за тем, как вратарь усаживается на креслице возле окна, поставив на стеклянную столешницу то, что он принёс.

— Почему не поздравляешь меня? — вдруг произносит тот.

Я удивляюсь.

— То есть ты пришёл ко мне в, — я взглянула на электронные часы, — пол десятого вечера, чтобы услышать от меня поздравление с вашей победой?

— Да. — легко отвечает тот. — А тебя что-то смущает?

— Да, меня смущает то, что ты каким-то образом узнал, в каком из отелей Петербурга я остановилась.

Акинфеев заулыбался, встал и взял в руки бутылку, отвернувшись от меня на сто восемьдесят градусов.

— Это смущает тебя больше чем то, что ты стоишь передо мною в одном коротком халате? — парень разворачивается лицом ко мне и делает одно движение рукой, которая с лёгкостью открывает пробку бутылки.

— Я хотела принять ванну, но твой приход помешал мне это сделать, — я складываю руки у себя на груди.

Он усмехнулся.

— Выпьем?

— Не пью и тебе не советую, спортсмен.

Последнее слово я произнесла с маленькой усмешкой.

Акинфеев разворачивает бутылку, и я вижу обёртку, на которой крупными буквами написано «Шампанское детское».

От этой уловки уголки губ невольно приподнимаются.

— Так где моё поздравление? — Игорь ставит ёмкость с содержимым лимонада на место и подходит ближе.

— Я, конечно, поздравляю тебя, но мог бы ты объяснить мне, зачем пришёл?

Я уже не смотрю в глаза капитану, а опускаю взгляд на какие-то мелкие предметы в номере.

— Я пришёл праздновать победу.

— Обычно, победу целой команды празднует вся команда.

— Подожди, я не понимаю, ты постоянно улыбаешься мне и оказываешь определённые знаки внимания, а сейчас ты замысловатым текстом хочешь выпроводить меня из этой комнаты.

Я поднимаю на Акинфеева свои зелёные глаза в надежде, что он скажет что-то ещё, но нет, этого не происходит.

Мы стоим друг к другу очень близко. Изредка капитан сжимал и разжимал стиснутые скулы и продолжал оценивать меня взглядом. Да, его зрачки в тёмном помещении были расширены и блуждали в рассматривании меня.

Если сейчас это произойдёт, Виктория, и ты поддашься искушению, я перестану считать тебя гордой, сильной и независимой девушкой.

Моё подсознание подсказывает мне, что нужно перестать играть с ним в гляделки и отступить, пока что-то не переросло во что-то большее.

Я делаю шаг назад и разворачиваюсь, чтобы открыть дверь и, естественно, дать уйти Акинфееву, но резкий рывок руки вратаря разворачивает меня к нему самому, хватаясь за лицо с обеих сторон, приближая мои губы к губам капитана...

***