🎭Без масок🎭 |Второй сезон фанфика ❌Без правил❌|

Chapter 41

– Доброе утро, – улыбнулась я появившемуся на кухне Пэйтону, уже одетому в брюки и рубашку.
– Доброе, Ливи, почему ты опять ушла? – хмуро спросил он, проходя к столу.
– Ушла? – переспросила я, выкладывая на тарелку омлет с ветчиной, помидорами и сыром.
– Да, уже третье утро я просыпаюсь один, – обиженно ответил он.
– Милаха, я просто стала ранней пташкой, когда-нибудь вновь превращусь в сову, и ты еще будешь вспоминать это время с улыбкой, – спокойно произнесла я, поставив перед ним завтрак. Наклонившись, я поцеловала его в макушку.
– Алкаш проснулся? – спросил Пэйтон, с аппетитом накинувшись на еду.
– Я его растолкала, – сообщила я, наливая ему фруктовый чай.
– Мы поедем в офис, я не знаю, как долго там пробуду. – Пэйтон оторвал взгляд от тарелки и напряженно посмотрел на меня.
– Хорошо, погуляю по городу. Возможно, зайду в какой-нибудь музей, – пожала я плечами, наливая себе кофе.
– Я позвоню тебе и сообщу, когда буду дома.
– Ладно, – улыбнулась я. Обхватив теплую кружку руками, я смотрела, как Пэйтон, с удовольствием завтракает. А сама была решительно настроена на поход к Адаму Рейнейнту, одному из лучших психотерапевтов в городе.
Встреча назначена на два часа пятнадцать минут в его офисе, находящемся у него дома, до которого придется ехать часа полтора.
– Уф, ребята, как же мне плохо... – протянул от двери помятый Лес, одетый в шорты и футболку Пэйтона.
– Не надо было столько пить, – взглянув на него, хихикнула я и повернулась к плите. – Завтракать будешь?
– Нет, меня тошнит, но сделай тот коктейль, который ты мне приносила после одной из наших пьянок, – попросил друг и упал на стул, кладя голову на стол.
– Лес, еще раз что-либо прикажешь моей девушке, я тебя задушу! – рыкнул Пэйтон.
– Ты просто не пробовал эту волшебную бурду. После нее хочется жить и творить, а не как можно скорее подохнуть от отходняка, – простонал парень, пока я загружала в блендер необходимые ингредиенты, не желая вмешиваться в их диалог.
– Вот это мне и не нравится, ты знаешь о ней больше, чем я! – Пэйтон указал на него ножом, а Лес скривился.
Я включила блендер, и кухня заполнилась громким жужжанием. Прошедшая ночь стала для меня откровением, тяжелым осадком, осевшим на сердце. Я задремала в руках любимого и проснулась от громкого стука, вскочила с кровати и в панике понеслась на кухню за оружием. А это оказался Лес, который грохнулся с кровати и кряхтел. Пришлось помочь ему и отвести в ванную, прочистить желудок и снова уложить друга в постель. На часах было около пяти утра, и с этого момента я не спала, бродила по квартире, сидела за ноутбуком, желая отвлечься каким-нибудь романом, а затем хирургическими отчетами Лайлы.
– Ливи, он сейчас взорвется, – из воспоминаний меня вырвал голос Пэйтона над ухом, я вздрогнула и отпустила кнопку, которую удерживала все это время.
– Нет, так лучше все смешается, – быстро сказала я и вылила содержимое в высокий стакан и с громким стуком поставила его перед Лесом.
– Все было очень вкусно. – Пэйтон обнял меня сзади и уткнулся носом в мою шею.
– Я рада, может, мусс? Я приготовила шоколадный и банановый.
– Нет, спасибо, я наелся и никуда не хочу уезжать, – прошептал он.
– Надо! – Это слово вырвалось слишком поспешно, и я решила поправить положение, добавив с улыбкой: – Что хочешь на ужин?
– Тебя, – хитро протянул он.
– Каннибал, – рассмеялась я и отошла от него, включая воду, чтобы помыть посуду. – Но я серьезно.
– Лив, приготовь мое любимое мясо по-французски с диким рисом...
– Заткнись, Лес! – рявкнул на него Пэйтон. – Тебя никто не приглашал на ужин! И я не поддерживаю ваших взглядов. Я не собираюсь жить шведской семьей.
– То была просто шутка, – осторожно произнесла я.
– Друг, но это правда очень вкусно, и... я просто помогаю. – Лес допил коктейль и теперь облизывал пену с губ.
– Вот без этого. Ливи, никакого мяса... риса. Хочу рыбу, много рыбы и...
– Пэйтон, – рассмеялась я и покачала головой. – Хорошо, сама разберусь, чем тебя кормить. А теперь марш на работу, лентяи.
– Ну, мамочка, можно, я поиграю лучше в «Xbox»? У меня температура. – Лес сложил руки и жалостливо посмотрел на меня.
– Вообще, я твой босс, поэтому поднимай свою задницу, и поехали, – усмехнулся Пэйтон.
Я махнула им рукой и ждала, когда голоса в холле стихнут, а дверь щелкнет. Закрыв глаза, вздохнула и схватилась за столешницу барной стойки. Одна. Грудь начало неприятно сдавливать, и я сглотнула. Я справлюсь. Достав из холодильника форель, я бросила ее в раковину. Собрала со стола грязные тарелки, кружки и стаканы и засунула в посудомоечную машину. Замариновав рыбу, прошла в гостиную и вызвала такси. Теперь осталось просто ждать. Время тянулось ужасно медленно, и я сидела в тишине. Ведь если включу телевизор, то не услышу, как откроется дверь... не прослежу за последствиями. Через час у меня затекло все тело, и я решила встать и прибраться. Хотя у Пэйтона имелась домработница, приходящая два раза в неделю по вторникам и четвергам, но мне необходимо было чем-то себя занять, чтобы не думать. Но только я поднялась с дивана, как звонок телефона оповестил о том, что такси прибыло. Я быстро переоделась и вышла из квартиры.
Ехали мы долго, но наконец-то остановились перед темным фасадом, и я вышла из машины. Обычный дом без каких-либо указаний, что тут проводятся сеансы психотерапии. Глубоко вздохнув, я вошла в здание. Меня встретила женщина средних лет и провела в гостиную. Там она выдала мне документы для заполнения, и я вписала свои данные, потом оплатила сеанс, и женщина провела меня в кабинет. Да, он вызывал своим аккуратным видом и эстетически правильной внешностью расположение, но я нервно улыбнулась, пожав его протянутую руку.
– Присаживайтесь, мисс Престон. – Мужчина указал мне на диван.
Я послушно опустилась на кожаную обивку. Нет, это был не обычный кабинет, а жилой. То есть человек впускает каждого своего пациента в свой мир, тем самым показывая, что ему можно и нужно доверять. Дверь открылась, и та же женщина, что встречала меня, вошла с подносом. Чай, печенье, конфеты, и я была просто в гостях, за посещение которых заплатила.
– Не хотите чая? – услужливо предложил Адам, наблюдая за мной, и я отрицательно мотнула головой.
– Я бы хотела начать.
– Не торопитесь, мисс Престон... – Зовите меня, пожалуйста, Оливия или Лив, – перебила я его.
– Хорошо, Оливия, тогда меня можете звать просто Адам, – улыбнулся он, располагаясь в рядом стоящем кресле.
– И что мне дальше делать? Рассказать вам то, почему я пришла, или... – Я замялась и сцепила пальцы в замок.
– Говорите все, что хотите. А я просто послушаю. – Он придвинулся и начал наливать себе чай.
– Ладно. Я боюсь... У меня есть парень. Мы знаем друг друга очень давно и любим столько же, только нам всегда мешают. Он очень яркий, и летом меня пытались отравить, а вот недавно меня избили... из-за него.
– Он связан с преступным миром? – спросил Адам.
– Нет, – улыбнулась я. – Просто девушки хотят, чтобы он был с ними, и решаются на такие кардинальные меры. А я... люблю его, но боюсь, что снова кто-то придет, и я не буду ожидать этого и тогда умру. После нападения я две недели лежала в больнице с очень «красочным» анамнезом. И я не могу нормально жить, не сплю, подскакиваю и вздрагиваю от громких звуков. Я на улицу боюсь выйти, не слушаю музыку в наушниках, потому что тогда не смогу проконтролировать ситуацию и на меня нападут. Я в тупике. И мне нужна помощь.
– Вы страдаете от панической атаки, – констатировал он. – Давайте мы на секунду забудем о том, почему вы здесь, и вспомним первое нападение на вас.
– Хм. Этим летом меня чуть не сбила машина, это была Иви, затем...
– Нет, подождите, – перебил он меня. – Как долго вы знакомы со своим парнем?
– С рождения, а чаще начала его видеть, когда мой старший брат пошел в среднюю школу, Пэйтон тогда вернулся в Лондон.
– Хорошо. А теперь прокрутите в памяти самое начало. Я уверен, что нападения начались еще раньше, – серьезно произнес он, а я сглотнула и облизала губы.
– Драка. Когда мне было восемь, а ему тринадцать. Он с друзьями, среди которых был мой брат, решили, что будет весело расписать стену около торгового центра. Ночью они сбежали, и я пошла за ними, хотя меня никто не приглашал. Их заметила группа старших парней, завязалась драка. Я испугалась за него и побежала к нему, пытаясь помочь. Но меня так никто и не заметил, просто отшвырнули к мусорному баку, и я наблюдала, как их били, – шепотом рассказала я.
– Дальше.
– Однажды ночью, когда мне было одиннадцать, а ему шестнадцать, я услышала крики. Наши дома находились рядом, а я заснула в гостиной, там у меня было свое тайное место. Выглянув в окно, я увидела, как он дерется с мужчиной, а незнакомая девушка кричит на всю улицу. Я снова побежала его спасать. И в этот раз мне это удалось, я увела Пэйтона и промыла его окровавленное лицо, пока он ругался и трезвел. А затем он заснул в моей спальне. – Эти воспоминания были настолько болезненными, что слезы покатились из моих глаз.
– Продолжайте, Оливия. – Адам подал мне салфетки, и я взяла одну.
– Потом мои родители разошлись, и папа начал водить к нам маму Пэйтон – Патрицию. Они не скрывали свои отношения, а ему это не нравилось. Он стал неуправляемым, постоянные драки, алкоголь, грубил всем, кричал на меня, когда я пыталась поговорить с ним. Но иногда Пэйтон приходил ко мне по ночам, еле ворочал языком и рассказывал, какую цыпочку он завалил сегодня и как она стонала под ним. Ему было семнадцать, когда его отвезли в клинику. Все очень сложно... Мой отец подтасовал его анализы, и Пэйтона заперли в этой «школе», как нам всем говорили, на три года. Он вернулся замкнутым, его сторонились знакомые, а я не понимала почему. Он стал баловаться травкой, как и все ребята, даже мой брат. Пэйтон стал «плохим парнем», но я надеялась, что он увидит меня, заметит... А заметила нас полиция, и снова нападение на меня как на самую слабую из всех. С тех пор я ненавижу блюстителей закона в форме, не перевариваю их. И меня бросили в руки Пэйтона после этого. На свое двадцатиоднолетие он устроил великую пьянку у себя дома, а я пришла со своим одноклассником. На следующий день этот мальчик не появился в школе, и я узнала, что его сильно избили. Его родители испугались, и они всей семьей переехали в другой округ. Ранее я написала письмо для Пэйтона о своих чувствах, просто где-то вычитала, что если переживания переносить на бумагу, то станет легче. Только легче не стало, наоборот, я с каждым днем все больше и больше понимала, что люблю его и оправдываю все, что бы он ни выкинул. Но после четырнадцатого февраля он вообще перестал обращать на меня внимание. Тео рассказал, что Пэйтон в то время был занят своими пассиями и совсем забросил учебу. А еще он выкрал мое письмо и пригласил меня на День всех влюбленных. Но я об этом не знала, отравилась морепродуктами, которые готовил папа с Патрицией, и записки от Пэйтона не получала. В ночь моего шестнадцатилетия он назло мне на вечеринке прочел мое письмо перед всеми, унизил меня, а я... все равно оправдала его, подарила ему свою девственность, но он даже не помнил об этом. Его вытошнило на меня... Я уехала в Америку, вскоре выяснилось, что забеременела, потеряла ребенка, попала в аварию и замкнулась в себе. Пять лет я выстраивала план по его уничтожению, но когда мы встретились... все началось снова. – Я стерла слезы и вздохнула. – Я больше не могу об этом говорить.
– Хорошо. То, что вы так свободно обо всем рассказываете и сами желаете выздороветь, поможет нам. Выпейте чай, – предложил Адам. – Я пока вам буду задавать вопросы.
Натянуто улыбнувшись, я взяла чашку с остывшим ромашковым напитком.
– Оливия, о чем вы мечтаете?
– Я хочу больше не бояться, – ответила я, не понимая, зачем Адам спросил об этом. Ведь я рассказала ему все свои тайны, а он просто сменил тему.
– Нет, я спросил о ваших фантазиях, грезах. Вот представим, что в данный момент все возможно. То, что вы сейчас скажете, то и произойдет, – продолжил он.
– Мечты – это глупости, которые никогда не исполнятся, – хмыкнула я.
– Вы сделали этот вывод, потому что ваши фантазии идут вразрез с действительностью?
– Нет, в детстве и юности я мечтала о пышном платье и изменившемся, добром и нежном, Пэйтоне, а сейчас не хочу мечтать. Все эти радужные мысли только забивают подсознание, и когда ты снимаешь розовые очки, то тебя сильно, до клинической смерти, избивают. Поэтому нет, я не делала выводов. Я просто это увидела и пережила на своей шкуре.
– Вы настроили саму себя на плохой конец. Вы ожидаете его, выстраиваете в своей голове пути для спасения и тем самым утопаете в своей панике все глубже и глубже. И конец непременно будет плохим, если вы не переборете этот страх, если вы о нем открыто не поговорите с Пэйтоном.
– Я не могу. – В отчаянии резко поставила чашку на столик и расплескала чай. – Не могу с ним об этом поговорить. Он начнет винить только себя...
– А разве это не его вина, Оливия? Все ваши проблемы идут из детства. Вы приняли на себя ответственность в возрасте восьми лет, и он это видел. Он привык к тому, что вы всегда оберегаете его. Отпустите его руку, дайте ему самому набить шишек. Он неосознанно подставляет вас под удар, потому что вы рветесь в герои. Вам нравится быть жертвой, вы на уровне подсознания получаете от этого наслаждение. И я даже могу с уверенностью сказать, что и в сексуальной жизни вы любите подчинение.
– Что?.. Вы с ума сошли? Мне нравится быть жертвой?! Да, конечно, очень здорово валяться в крови, зная, что тебя вот-вот прикончит тупая сука, которая вбила себе в голову, что Пэйтон ее любит. Я просто кайфовала, когда ножом резали мои горло и руки. И да, я возбуждаюсь от оставшихся на теле шрамов! Да вы вообще думаете, что говорите?!
– Сядьте, Оливия, – спокойно произнес Адам.
– Вы должны мне помочь, а не выставлять меня извращенкой! – процедила я, плюхнувшись обратно на диван и тяжело дыша.
– Вы ожидали, что как только вы расскажете мне о том, сколько вам пришлось пережить, я начну гладить вас по головке и говорить, что ваш парень урод, а вы великолепная? – с усмешкой спросил он.
– Я не знаю, но не то, что вы тут мне наплели!
– Вы пришли ко мне как жертва насилия. Но каждая жертва сама ищет себе проблемы. Да, она старается спасти свою жизнь и впадает в депрессию. Но не оттого, что ей больно. Физическая боль проходит и оставляет воспоминания. И жертва питается ими, то есть черпает оттуда эмоции, которые ей так необходимы.
– Бред, я не хочу быть жертвой, я хочу быть счастливой. Я хочу... спать с ним и не вскакивать по утрам. Я хочу быть идеальной для него!
– А Пэйтону нужна идеальная девушка? – спросил Адам.
– Да, конечно, нужна! – выкрикнула я, а затем задумалась. – Нет, ему просто нужен человек, который будет его любить и нуждаться в нем.
– Итак, я хотел бы вернуться к цели вашего визита. Зачем вы приехали ко мне?
– Чтобы вы помогли мне не бояться двигаться дальше, – ответила я.
– Вы боитесь выходить на улицу?
– Да, но только с Пэйтоном не страшно, я знаю, что он защитит меня.
– Вы боитесь спать ночью?
– Да, и я просыпаюсь и сажусь, ожидая когото, ведь Пэйтон спит, а я должна перехватить нападающего.
– Вы боитесь, что он уйдет от вас, если вы перестанете его оберегать, как мамочка?
– Я не хочу быть мамочкой, я хочу просто быть нормальной.
– Вы нормальная, Оливия. Несколько импульсивны, но это не порок. Ваша проблема состоит в том, что пока вы не снимете маску жертвы, у вас ничего не получится. Вы будете мучить Пэйтона и себя, в итоге это все окончится плачевно.
– Разве я виновата в том, что эта маска имеет самый комфортный размер? – с болью в голосе спросила я.
– Нет. Но вы пришли ко мне, чтобы сбросить ее, и мы это сделаем. Я уже распланировал наши занятия. Завтра мы с вами пообедаем здесь же, на заднем дворе. Я бы хотел, чтобы вы составили список ваших страхов, и мы их обсудим. А домашнее задание вам будет следующим: помимо душевного комфорта, женщине необходим оргазм, столько раз, сколько она сможет. Так вот, побудьте сегодня в маске жертвы, ощутите силу своего партнера. Потому что пока вы в нее не верите, хотя уверяете себя, что он вас может защитить. Вы понимаете меня?