🎭Без масок🎭 |Второй сезон фанфика ❌Без правил❌|

Chapter 43

Оливия
– Как себя чувствуешь? – спросил Адам, внезапно перешедший на ты после двадцатиминутного обеда на заднем дворе его дома.
– Ну... так себе, если честно... – скривилась я, держа в руках кружку с горячим чаем.
– Ты, надеюсь, не ожидала от меня романтики, нет? – Мужчина усмехнулся, закутываясь в плед поверх пальто.
– Завтра пойдем с тобой в парк, прокатимся на метро, а далее уже будешь ездить сама, а я тебя встречать. Но для начала разберемся с тем, что я тебе задавал.
– Только до обеда, я обещала Пэйтону, побыть с ним вторую половину дня, – вспомнила я.
– Хорошо, – кивнул он. – Итак, спрошу первое: как тебе роль жертвы?
– Хм... очень... нереально, – выдохнула я и опустила голову, чтобы скрыть румянец.
– Я так понимаю, что понравилось. – Он потер мое плечо, а я кивнула.
– Что именно тебе понравилось?
Я удивленно посмотрела на него. В голове не укладывалось, как психотерапевт так просто говорит о таком личном. Да, я должна была воспринимать его как бесполое существо, но, черт возьми, он же мужчина!
– Я не могу тебе этого рассказать, – сжала губы и отхлебнула горячий напиток.
– Так, Оливия, я твой врач. Мы должны обсуждать все, что тебя беспокоит, и избавить тебя от панической атаки. Я слушаю. – Он откинулся на спинку плетеного кресла, а я воровато огляделась.
– Мне понравилось, и точка, – ответила я. – Все было хорошо, и... я сегодня не вскочила утром, а лежала в его руках, пока не прозвонил будильник. Пэйтон приготовил завтрак, а точнее, просто сжег яичницу. В итоге я наспех сделала ему сэндвичи.
– Это была его инициатива?
– Да. Это было условие. Но... я всегда думала, что женщина должна бегать вокруг мужчины. Так всегда делала моя мама. Она была домохозяйкой и порхала вокруг нас всю жизнь. А потом улетела и направила свои кулинарные таланты в нужное русло. Хотя она и сейчас такая, но спокойней, чем с папой. Тейд ничего от нее не требует. Если ужин не приготовлен, то мы заказывали еду на дом или просто выходили в ресторан.
Я замолчала, переваривая то, что рассказала.
– Получается, что Пэйтону тоже не требуется мое безграничное желание его накормить, убрать за ним, – продолжила я и нахмурилась.
– Верно. Ты должна дать ему свободу самому решать за себя и за тебя. Если тебе комфортно в маске жертвы, то не снимай ее, а просто смени роль – стань маленькой девочкой, которая нуждается в заботе. Как вчера. Ведь ты полностью доверилась своему партнеру, знала, что он при занятии сексом сделает так, что тебе понравится. Он воин, а ты обычная сельская девчушка. Позволь ему двигать себя, отпусти его, только для того, чтобы увидеть, что он никуда не уйдет, и ваши отношения станут еще крепче. Это жизненный парадокс, и он оправдывает себя, – улыбнулся Адам.
– Но я боюсь отпустить его, – прошептала я.
– Давай вернемся к твоим страхам, – предложил он и вытащил из кармана пальто лист бумаги, где я написала сокровенные мысли.
– Первый страх: одиночество, – прочитал он.
– Как ты себе представляешь его?
– Что он бросит меня и я останусь одна, – тут же ответила я.
– Второй страх: предательство.
– Я ему надоем. Ведь Пэйтон никогда не был постоянным, а я хочу с ним прожить до конца жизни. Он устанет от меня или что-то снова случится, – объяснила я свои ощущения.
– Третий – боль.
– Да... Мне каждый раз казалось, что больнее он мне сделать уже не сможет, но у него это отлично выходило. После первого унижения я восстанавливалась год, не могла поверить в то, что Пэйтон смог так поступить со мной. Но со временем эти чувства притупились, и я, уверенная в себе, полетела в Лондон. После второго раза я отрицала его слова, его действия. А потом было чувство, что душа разорвалась. Знаю, что глупая, но я люблю его, и что бы он ни сделал – прощу, приму и буду продолжать унижаться. Но в то же время во мне говорит гордость, и я не могу просто так переступить через себя. Это сложно описать, но я стопорюсь и не могу сделать шаг вперед или назад. Просто стою, замираю без жизни. Я боюсь, что не справлюсь с новой порцией унижения от него. – Быстро стерев слезу пальцами, я отвернулась. – Это душевная боль, но есть еще и физическая. Я разочарована сама в себе, что не смогла защитить себя от ударов, что просто не ушла, а решила поиграть в уверенность и показать Пэйтону, что я взрослая. Конечно, запись Аманды звучала правдоподобно, но интуиция подсказывала, что я должна была остаться и дождаться его, чтобы услышать самой. И получила за это. Хотя... я снова вру...
Я повернулась к Адаму, который со спокойным выражением лица ожидал продолжения.
– Ты прав, я не боролась. В тот момент сыграла привычка, я услышала, что Пэйтон меня снова хочет предать, и я больше не сопротивлялась. Нет, я не ожидала, что Аманда будет под воздействием наркотика и решит поиграть с ножом. Но я могла уйти, убежать и дать отпор. Могла, но не сделала этого. Я хотела, чтобы Пэйтон пожалел меня, чтобы ему было так же больно, как и мне в свое время. Я люблю его, люблю до сумасшествия. Он самый лучший мужчина в моей жизни, самый сильный и со стальным стержнем внутри. Его не сломать. И вот сейчас я понимаю, что я больна им. А это, по-моему, совсем ненормально, меня лечить надо, – с ужасом прошептала я.
– Ты знаешь, как мы, психологи, объясняем понятие «любовь»? – спросил Адам, а я, стирая со щек слезы, недоуменно захлопала ресницами. – Это душевное расстройство, невроз, глубокая зависимость сродни наркотической. Но для организма это состояние – норма. Просто иногда человек сбивается, теряется в ощущениях и желаниях, как ты сейчас. У тебя передозировка. Тебя ломает, тебе плохо и больно, но все равно тянет к объекту, вызвавшему твое состояние. Ты самостоятельно сейчас познала себя и свою проблему. Ты справишься, только разреши себе расслабиться, немного побыть глупой, по-настоящему глупой. Не анализируй – живи. Ты не боишься выйти на улицу и придумала этот страх, чтобы была пища из жалости к самой себе. Признайся в этом.
– Но тогда почему я не сплю? Почему боюсь его измены?
– Ты не спишь, потому что хочешь быть всегда в курсе того, где находится Пэйтон в темное время суток. Ведь, я так понимаю, на тебя напали именно в сумерках. А страх предательства и измены рожден недоверием, опытом ваших отношений и нежеланием отдать ему свою жизнь. Подумай над этим, и завтра я жду тебя к двенадцати в Центральном парке при входе. Погуляем, и ты сама убедишься, что не боишься людей и прошлых связей Пэйтона, а боишься себя. Ты провоцируешь людей, стараешься показать любой девушке, которая посмотрит на него, что он твой. И делаешь это несколько извращенно. Я уверен, что если раньше ты встречала своего парня со спутницей, то ты всячески старалась сделать ей гадости или намекала на то, что между вами что-то есть. Ты преднамеренно вызывала в сопернице ревность. Но и это нормально. Каждый человек собственник. И все, что происходит вокруг нас, напоминает мир животных. Укуси первым прежде, чем тебя съедят. Сильный подавляет слабого. Только нет необходимости демонстрировать клыки всем подряд, ты должна развернуться и встать за спиной Пэйтона, позволяя ему решать и защищать.
Его слова попали в точку, и я только убедилась, что всю жизнь носила маску, теперь не осталось никаких сомнений. И самое удивительное, что единственный, у кого было истинное лицо.
– Пэйтон. Он никогда не контролировал свои чувства. Просто шел и брал, говорил все что вздумается, и его не волновали последствия. Он был настоящим. И сейчас я ощущала вину за все свои поступки, за все свои игры и его боль. Я умышленно водила его за нос, при этом усложняя себе жизнь. Я махровая эгоистка. Боже, как это отвратительно...
Я скривилась.
– Не надо, Оливия. Прошлое не вернуть и никак не изменить. Зато ты можешь сделать так, что настоящее перекроет все, что было ранее, – посоветовал Адам.
– И как... что мне делать? – взмахнула я руками.
– Сегодня ничего. Отодвинь от себя пока эти мысли. Мы поговорили, нашли истинную причину твоих страхов и вырезали их, как опухоль. Ты должна так же ампутировать негативные воспоминания.
– Как?
– Забыть ты никогда не сможешь, просто постарайся плохое заменить хорошим. Мы сейчас поиграем, я – это Пэйтон, ты – это ты. Я рассказываю тебе событие из прошлого, а ты мне в противовес этому приятное воспоминание оттуда же. Поняла? – предложил он, а я с сомнением кивнула.
– Оливия...
– Ливи. Он зовет меня Ливи, – перебила я Адама и улыбнулась.
– Ливи, мне было так хорошо с той блондинкой пару часов назад, я с ума сошел от нее, – протянул мужчина. Я хихикнула и потерла лоб.
– Соберись, – серьезно произнес Адам, а я зажмурилась на секунду.
– Ладно. Говоришь, хорошо было? – еще улыбаясь, спросила я, и он кивнул. – Ты сорвал мне розу с нашей клумбы через месяц, как вернулся с лечения. И сказал, что я не похожа на нее. Цветок легко сломать и выбросить. Ты вырвал его из моих рук и раздавил лепестки пальцами. А потом посмотрел на меня и прошептал: «Я скучал по тебе, малышка».
В мыслях возникла яркая картинка той ночи и его голос, полный горечи, только я не распознала ее, просто была юна и глупо улыбалась ему, брякнув: «Тепло для осени, правда?»
– Я изнасиловал тебя, забыв об этом эпизоде, потому что ты мне была не нужна. – Резкий голос Адама разрезал воздух, и мое сердце болезненно кольнуло.
– Ты не насиловал, я сама этого хотела. Просто, будучи обиженной, униженной и представившей тебя своим принцем, бурно отреагировала на ту ночь. А ты был пьян, шептал мне нежности, перед тем как тебя вырвало. Да, было неприятно. Но благодаря тебе я взрослела, ты мой учитель...
– Оливия, покажи мне противоположную ситуацию. Не оправдывай ни его, ни себя, – перебил меня психотерапевт.
– На Рождество после твоего приезда ты не пришел, а тебя все ждали. Твое место за столом пустовало. Но когда я поднялась к себе в спальню, то на кровати нашла мой любимый крендель с изюмом и открытку с поздравлениями. А я так тебе и не подарила свой подарок, постеснялась, и он остался лежать в моей тумбочке. Я восстановила твою нотную тетрадь, которую ты разорвал три года назад, перед отъездом. Ты любил писать песни, играть на гитаре и фортепиано, а я, слушая, таяла... тихо... незаметно для тебя, – улыбнулась я.
– Ты потеряла из-за меня ребенка.
– Я не жалею об этом. Я была слишком мала для материнства. А ты, когда узнал через пять лет, не дал мне убежать от этого, а крепко обнял меня и пообещал, что все будет хорошо.
– Я изменял тебе.
– Ты пел для меня, и только для меня. Ни одной из своих девиц ты не показывал своего таланта, а мне подарил. Ты приходил ко мне и наигрывал мелодии, перебирая струны гитары. Твои глаза блестели от радости, от внутреннего желания быть признанным. И ты добился этого.
– Я бросил тебя и не желал возвращаться.
Губы задрожали от одной из самых страшных фраз, которую я не хотела слышать никогда.
– Я врала тебе, пытаясь защитить...
– Не оправдывайся, – сухо перебил Адам меня.
– «Не смотри на меня, Ливи. Я не хочу, чтобы ты видела меня таким. Но я должен был навалять этому ублюдку, который сказал, что ты аппетитная крошка», – сказал ты и отвернулся от меня, когда сам же влез ко мне по лестнице после очередной драки с моим ухажером перед твоим днем рождения. Твои губы были разбиты, глаза опухли, а из носа текла кровь. Но ты пришел именно ко мне и позволил мне обработать твое лицо, а затем обнял меня. Ты провел первую ночь в моей спальне, прижимая меня к себе. Ты был пьян, – сдавленно произнесла я и встала.
– Все, хватит. Это слишком больно вспоминать. Если бы я была умнее, если бы заметила все эти ситуации, то мы бы с Пэйтоном избежали всего того ужаса...
– Надо вытащить все, что есть в тебе, Оливия. Эта обида тянется очень давно, и ты не избавишься от нее, пока не начнешь говорить, – спокойно ответил Адам и поправил очки на переносице. – Думаю, на сегодня мы закончили. Завтра не забудь про прогулку.
– Хорошо, – кивнула я. Мы встали с кресел и направились в дом, а оттуда я вышла, чтобы поймать такси.
Копание в себе, мазки грязи приносят страдания, но я должна пройти через это. Осталось всего три сеанса, и я улечу, чтобы подумать над будущим.