жизнь, которая не стала моей

55 part

– Эндрю, вы просто потрясающий! – еле выговорила я, и он тут же смутился.

– Прошу прощения за идиотский пафос.

– Нет, – тихо ответила я. – Ничего подобного. Хотела бы я тоже войти в жизнь этих детей – надолго.

Он посмотрел на меня немного удивленно, но кивнул.

– Ладно, хватит умных разговоров. Пойдем к детям.

Он надавил на кнопку звонка, и почти сразу же дверь отворила женщина с темными, чуть тронутыми сединой волосами. Под глазами у нее были мешки, но на губах улыбка. Она отерла руку о фартук и подала ее Эндрю.

– Извините, – сказала она. – Пирожки пеку. Заходите.

Эндрю переступил порог и жестом пригласил меня.

– Шейла, – представил он. – Это Кейт Уэйтмен, музыкальный терапевт, мы с вами о ней говорили. Кейт, это Шейла Мильявада, она печет пирожки и спасает жизни.

– Рада знакомству, Кейт, – рассмеялась Шейла и закрыла дверь. Внутри домик весь пропах ванилью. – Сейчас позову девочек и пойду к своим пирожкам, пока не упустила.

– С девочками Кейт позанимается в другой раз, – предупреждает ее Эндрю. – Сегодня только знакомство, на несколько минут. Можно нам зайти в комнату Молли?

– Да, конечно. Последняя дверь справа. – Она махнула рукой в сторону узкого коридора и скрылась в кухне.

– Шейла у нас одна из лучших, – тихо пояснил Эндрю, ведя меня по коридору. – Молли семь лет, а Риэйдже десять. Они у нее уже почти год. Приятные девочки, вы с ними справитесь.

Он явно нервничал, и я поняла, как он хочет, чтобы начало прошло без сучка без задоринки.

– Начнем с Молли? – уточняю я.

Он кивнул.

– Она почти потеряла слух в четыре года, тяжелая инфекция и неудачное лечение. Жила с матерью, но у матери появился бойфренд, и ситуация в доме сложилась опасная для девочки. Ее забрали до тех пор, пока мать не избавится от этого человека. Молли почти не общается с другими детьми и заметно отстает в учебе, потому что не хочет участвовать в занятиях. Осенью она снова пойдет в выпускную группу детского сада – с детьми на год, а то и на два года младше. Она как раз одна из тех, за кого я боюсь.

– И ей не ставили имплант?

– При ее форме нарушения слуха имплантов не ставят, – ответил он. – Она общается главным образом на языке жестов, но я стараюсь учить ее читать по губам и говорить вслух. Мне кажется, это способствует социализации. Может быть, вы сумеете заняться с ней развитием речи, если она к этому готова.

Дверь была немного приоткрыта, Эндрю вошел первым и остановился перед Молли – бледной маленькой девочкой с прямыми соломенными волосами. Его руки пришли в движение, и я видела, как на лице девочки мгновенно сменяются подозрение, радость, настороженность. Одна против всего света – но хотя бы капельку доверяет Эндрю, подумала я.

– Привет, Молли! – вслух дублировал Эндрю то, что сообщал ей жестами. – Это Кейт, мой друг. Музыкальный терапевт. Она хочет познакомиться с тобой.

Лицо Молли помрачнело.

– Нет! – резко выговорила она со странным акцентом, «е» почти как «я». Она что-то ответила Эндрю, но я не сумела прочесть ее жесты. Эндрю покачал головой.

– Знаю, ты не любишь терапевтов, – проговорил он вслух, продолжая разговор на языке жестов. – Но Кейт не такой терапевт, не врач. Она музыкант.