жизнь, которая не стала моей

95 part

– При условии, что угощаю я, – ухмыльнулся Эндрю. Я строго глянула на него, и он поднял руки, словно защищаясь: – Нет, я не сексист, но мне здорово понравилось, как вы в тот раз впились зубами в бургер. Мне хочется снова увидеть на вашем лице такое выражение, и я как раз знаю подходящее местечко.

– Тоже бургеры? – уточнила я и не смогла сдержать улыбку предвкушения: очень уж вкусные, что правда, то правда.

– Обижаете, – сказал он. – У меня в запасе разнообразное меню. Вы что-нибудь слышали о карибской кухне?

Мы зашли в узкую – просто щель в стене – дверь в десяти кварталах от дома Элли и оказались в ямайском кафе. С десяток столиков, стены размалеваны черным, зеленым и желтым.

– Доверьтесь мне, – сказал Эндрю, угадав мои сомнения. – Выглядит убого, но еда просто невероятная. Верите?

– Вам – верю, – улыбнулась я. Было отчего-то очень приятно произнести эти слова.

– Отлично. – Он слегка подтолкнул меня локтем. – В чем, в чем, а в еде я разбираюсь, женщина!

Он заказал соленую треску и аки – национальное ямайское блюдо, пояснил он мне, – а также плоды хлебного дерева и жареные овощные бананы.

– Плоды хлебного дерева? – переспросила я, когда официантка отошла принести нам «Ред страйпс».

– Это фрукт, – с улыбкой пояснил он, – который на ощупь и на вкус похож на хлеб. На Ямайке его жарят целиком, а потом режут. Хорошо идет к аки и треске.

– Мне уже страшно спрашивать, что такое аки.

Он ухмыльнулся во весь рот.

– Аки – такой придурочный фрукт, пока растет, он больше всего смахивает на желтые клешни краба. Но когда его сварят в кипятке, становится похож на омлет. На Ямайке его подают с соленой треской, овощами и специями. Непривычно, однако попробовать стоит.

– Фрукт со вкусом хлеба, – задумчиво повторила я, – и фрукт, похожий на омлет. А что, нормально.

Он расхохотался:

– Вы же обещали довериться мне!

Вернулась официантка с «Ред страйпс», и к тому времени, как прибыло основное блюдо, мы уже болтали и смеялись, как старые друзья. Что-то в Эндрю напоминало мне Пэйтона, хотя между ними мало общего. Очень трудно их сравнивать, но дело в этом странном ощущении, что с Эндрю я могу быть собой. Если и ляпну что-то глупое, он ответит такой же чепухой, и мне не придется краснеть. И он вовсе не старается предстать идеальным.

А вот и еда. Как и предупреждал Эндрю, на вид похоже на омлет с помидорами, перцами и луком. Я набрала немного на вилку, попробовала. Нос невольно сморщился от непривычных вкусовых сочетаний: очень солено, сильно отдает рыбой.

– Не понравилось? – огорчился Эндрю.

– Ничего так. – Я еще раз попробовала. – Если честно, я к такому не была готова, но это вкусно.

Он успокоился.

– А плод хлебного дерева?

Я откусила кусочек, кивнула одобрительно:

– Точно, вкус хлеба. Но хорошего хлеба.

– Так что, одобряете? – На все сто, Хенсон.

Он вскинул кулаки.

– Победа! – приглушенно крикнул он, и я рассмеялась. – Так что, – продолжал он, отправив полную вилку в рот, – ваш жених тоже оценил бы такое блюдо?