Sacrifices (russian translation)

35.

Гарри

Я быстро вышел из офиса, но дверь лифта закрылась прежде, чем я успел добежать, поэтому я просто остановился. Я так устал.

-Сэр, пожалуйста. Я не могу потерять работу, - услышал я позади себя голос Мии.

-Вы же знаете, я не могу.

В молодости я видел столько насилия над мамой, что одна мысль об этом вызывала у меня отвращение. Но мне хотелось выбросить эту суку в окно.

Я быстро нажал на кнопки лифта, надеясь, что одна из них просто откроется, как можно быстрее, я просто хотел вернуться домой. Все смотрели на меня и Мию, которая продолжала говорить за моей спиной, мы оба плакали, но она была немного громче меня, и эта чёртова штука не открывалась, поэтому я выбрал лестницу. Я подбежал к ней и начал спускаться так быстро, как только могли мои уставшие от плача лёгкие.

Когда я добрался до шестого этажа, я задыхался, и открылся спасительный лифт, я побежал к нему и добрался до первого этажа, тяжело дыша, но живой. Я даже ничего не сказал охраннику, как я часто делаю, я просто прошёл мимо.

Я вышел из здания и пошёл к своей машине. Я не переставал плакать, и всё моё лицо, лицо и сердце болели. Если бы Марсель послушал меня, он бы сказал, что у меня должна болеть голова, потому что любишь мозгом, а сердце только качает кровь. Но у меня болела грудь, так что часть моего мозга, которая заставила меня полюбить Давину, должна быть в моей чёртовой груди.

Я снял галстук, садясь в машину, потому что чувствовал, что задыхаюсь. Я расстегнул рубашку и сделал глубокий вдох. Я схватил руль и сжал его так сильно, как только мог, глубоко вдохнув и попытавшись успокоиться. Мне нужно было добраться домой и поговорить с Давиной, но я не мог сделать этого в таком состоянии. Мне нужно было успокоиться, пусть даже немного.

Я поправил костюм и приготовился ехать домой. Я ехал так быстро, как позволяло благоразумие. Я хотел приехать, но я хотел добраться туда живым. Я знал, что как только я вернусь домой, всё станет ещё хуже, но, будучи и дома, и в одиночестве, возможно, статистика будет благоприятной для меня. Или я на это надеялся. Я мог бы спасти свои отношения или выстрелить себе в лоб, Давина выглядела такой злой и обиженной, такой решительной убить меня, что для меня возможен любой финал. Но я должен был попытаться, я должен был объяснить, и она поймёт. Я ожидал, что она поймёт.