Терапия

За занавесом: «Я тоже»

Больше часа Чимин бегал туда-сюда, пытаясь высмотреть, не забыл ли он что-то важное. С собой можно было брать не так уж много вещей, поездка всего на пару дней, поэтому он хотел убедиться, что всё самое необходимое не забудется.

Чонгук от него не отставал. Он волновался не меньше, а суетился, кажется, даже больше. Он ждал этой поездки так же долго и, наверное, в его случае всё сложнее, потому что у Чимина было пару лет в пьяном забытье, а Чонгуку ничего не оставалось, кроме как мечтать о нём и о поездке, которую так хотел совершить с ним.

Поездка в Токио.

— Что, если я отравлюсь едой?

— Тогда мы просто не будем есть то, что выглядит подозрительно, — ответил Чонгук.

— Возьму на всякий случай таблетки.

Закончив сборы, Чимин сел на кровать возле небольшой дорожной сумки, а Чонгук всё ещё ходил по комнатам, проверяя, всё ли взял.

Прошёл почти год с того момента, как Чимин пригласил Чонгука на кружку какао в знак перемирия. С тех пор такие вечера происходили снова и снова с разной степенью успешности до тех, пор, пока однажды вечером Чимин ни уснул посреди фильма. Дело было в его же квартире, так что Чонгук просто всё выключил и ушёл.

Тогда Чимину стало ясно, что он настроен серьёзно. В ином случае он бы утром обнаружился рядом и вообще чёрт знает, что могло бы быть. Возможно, Чимин потом ещё и пожалел бы, что поторопился. Так что решение Чонгука уйти было правильным. Во всяком случае в глазах Чимина. Так он понял, что Чонгук не давит на него и не торопит. Во всех смыслах.

Говоря о всех смыслах, нельзя было не вспомнить о сексе, которого в буквальном смысле не было. Почти год с момента примирения и чуть больше полугода с того момента, как они решили всё-таки начать встречаться. И ни одного секса. Чимин не подавал знаков, и Чонгук как будто молча делал то же самое, опираясь на поведение первого.

Не то чтобы Чимин был благодарен за терпение, потому что так ему и надо. Но всё же иногда закрадывалась мысль, что это слишком для Чонгука. Разве мало ему пришлось стараться? С другой стороны нельзя было точно сказать, что Чимин делал это из мести. Просто после всего, что было в эти годы, где-то в его голове, где даже он сам не замечал, кружилась маленькая незаметная мысль: что если он теперь в каком-то смысле... непригоден? За три с лишним года он был в кровати у стольких людей, сколько за все предыдущие годы не набралось бы. Не так много, как думали некоторые, но всё же немало.