Грешная страсть, или сын Первосвященника

Глава XV

Се Лянь вспомнил, как смотрел на Его Величество и своего отца, как мечтал стать похожим на них и верой и правдой служить своей стране, своему народу. Теперь эта прекрасная картинка в его воображении рушилась, рассыпаясь на мелкие осколки.

Однако несмотря на всю сложность ситуации Се Лянь не чувствовал презрения или ненависти к королю. Наоборот, Его Величество вел себя достойно и безукоризненно, всеми силами стараясь сделать хоть что-то, дабы исправить положение. И самое удивительное — у него получалось.

«Как и подобает королю», — подумал Се Лянь.

Вдруг в его воображении всплыл образ Сань Лана.

«Он взял самые лучшие черты характера от своего отца, — с улыбкой подумал юноша. — Он станет прекрасным королем, а я сделаю все возможное для этого. Посему я не могу просто отсиживаться в стороне», — подумал юноша и поднялся направился к выходу из покоев..

Омега решил выйти на крышу и немного проветрить голову, однако, проходя мимо покоев принца, он вдруг остановился. Почти бессознательно Се Лянь подошел к дверям и постучал. Дверь тут же распахнулась, и послушник оказался лицом к лицу с Сань Ланом.

— Я не разбудил тебя? — приглушенным голосом спросил Се Лянь.

— Гэгэ, я искал тебя, где ты так долго был сегодня вечером? — Хуа Чэн выглядел встревоженным.

— Я разговаривал с Его Величеством.

— И как?

Се Лянь опасливо заозирался, а потом, схватив принца за руку, потащил его за собой.

— Гэгэ, что с тобой такое? Ты сегодня какой-то странный, — слегка запыхавшись, заметил принц. Се Лянь почти бежал по коридорам и лестницам, ведущим на их с Сань Ланом укромный чердак.

— Объясню, когда будем наверху, — коротко ответил послушник.

Оказавшись на чердаке, через который можно было выбраться на крышу, Се Лянь схватил несколько попавшихся под руку шерстяных пледов и вылез наружу. Хуа Чэн последовал за ним.

***

Подтянув колени к груди и закутавшись в плед, Се Лянь смотрел на город и молчал. Принц обеспокоенно смотрел на омегу и так же не решался прервать тишину.

— Сань Лан, — Се Лянь наконец посмотрел на Хуа Чэна. — Не принимай близко к сердцу все, что я сейчас тебе скажу. Хорошо?

Принц молча кивнул.

— Ты заметил, что во дворце стало неспокойно. Все меняется...

Се Лянь вдруг снова замолчал. Он не знал, как высказать ребенку все то, что было у него внутри, не ранив еще совсем юное сердце.

— Настают непростые времена, очень многое может измениться в ближайшее время. Но ты не должен бояться, Сань Лан. Что бы тебе ни говорили, ты должен помнить, что твоя семья поддерживает тебя. Что бы ни говорил и ни делал сейчас твой отец, он в душе болеет за тебя. Понимаешь?

Со вздохом Хуа Чэн кивнул. Взгляд его не скрытого под повязкой глаза потяжелел.

— Сань Лан, ты должен верить в тех, кого любишь, но при этом не предавай себя и то, во что веришь. Возможно, тебе сейчас трудно понять все эти вещи и мои сумбурные речи, но, пожалуйста, просто запомни всё, что я сейчас скажу. Как бы сейчас ни разворачивались события, я всегда буду на твоей стороне. Я за тебя. Ты веришь в это?

Хуа Чэн, прищурившись, смотрел Се Ляню в глаза.

— Это потому, что я наследный принц?

— Это потому, что ты мой друг и наследный принц, — ответил Се Лянь. — Ты мне как брат. Возможно, нам опять придется на время расстаться, но обещай, что будешь верить мне и всему, что я делаю. Обещаешь?

Хуа Чэн кивнул.

— Просто знай, что бы я ни сделал, каким бы странным или непонятным тебе это ни показалось, я за тебя, Сань Лан. Всей душой. За тебя и королевскую семью. Вы моя вторая семья, — голос послушника слегка дрогнул.

Прикрыв глаза, чтобы не дать слезам потечь по щекам, Се Лянь протянул руки к Сань Лану и прижал его к себе. Спустя мгновение молодой человек отстранился и заглянул в глаза юноше. Тот почти плакал, в его запахе омега считал тревогу и замешательство.

— Сань Лан...

Вдруг принц резко подался вперед и... коснулся губами губ Се Ляня. Послушник от удивления не успел отреагировать и просто замер. Единение их губ продолжалось еще пару секунд. Отстранившись, Хуа Чэн испуганно взглянул на Се Ляня и прежде, чем тот успел очнуться от шока, вскочил и скрылся в оконном проеме, ведущем на крышу.

Омега так и остался сидеть на крыше. Шерстяной плед сполз с его плеч. Глядя перед собой в пустоту, Се Лянь коснулся своих губ кончиками пальцев.

«Его губы были холодными... Он, наверно, замерз, не стоило вести его сюда, вдруг простудится...», — как-то невзначай подумал послушник. Его мысли были словно в тумане, медленные, текучие и беспорядочные.