Грешная страсть, или сын Первосвященника

Глава LXI

Атмосфера званого ужина больше напоминала настоящий бал-маскарад. Гости были разодеты в богатые костюмы самого разного покроя и цвета. Надень они маски, все сразу стало бы смотреться куда более органично. Отовсюду слышалась непринужденная болтовня и легкий флирт.

Под общий шум Хуа Чэн и Се Лянь вошли в Тронный зал. Завидев их, собравшиеся склонились в приветствии: прекрасные дамы в пестрых платьях и статные мужчины в элегантных камзолах. Только королевская чета Чакри и их дочь остались стоять, повернувшись лицом к дверям, чтобы получше рассмотреть вошедших.

— А вот и наш незваный гость, — шепнул Хуа Чэн Се Ляню, направляясь к Пхумилону Чакри, который в одной руке держал уже наполовину пустой кубок с вином, а другую руку протянул к принцу, намереваясь приобнять его за плечо. — С ним его супруга. Их дочь, принцессу Пхонпан ты уже видел.

Се Лянь еле удержался от того, чтобы не фыркнуть.

— Я представлю вас, будь внимателен, гэгэ. Помни, что я говорил про короля.

Се Лянь не успел ничего ответить, потому как в этот момент они приблизились к высокому загорелому мужчине в ярких одеждах. По его облику было легко догадаться, что он родом из южной страны. Его дочь и супруга стояли рядом, тоже разодетые как на карнавал. Се Лянь пришёл к выводу, что это традиционный стиль их государства.

— Ваше Высочество, я уж было забеспокоился, что Вы не придёте на Вами же организованный ужин! — громко рассмеялся Пхумилон Чакри, хлопая Хуа Чэна по плечу.

Се Лянь, остановившийся на почтительном расстоянии от принца, невольно покосился на него, чтобы увидеть его реакцию. Ни один ныне живущий человек не позволял себе подобных вольностей по отношению к Хуа Чэну, даже Хэ Сюань никогда бы так себя не повёл.

Однако ни один мускул не дрогнул на лице принца. Альфа по-прежнему сохранял внешнюю невозмутимость, уголки его губ слегка приподнялись, но взгляд был убийственно холоден.

Пхумилон Чакри, казалось, совершенно не замечал настроения своего собеседника и увлечённо представлял принцу свою жену и дочь. Женщины, не смея оторвать глаз от пола, склонились в неуклюжих реверансах. Хуа Чэн, разумеется, не мог не отметить их внимание к традициям и этикету его родной страны:

— Хотел бы и я, Ваше Величество, как-то оказать Вам честь в соответствии с обычаями Вашей родины.