Ты так похож на своего отца.

Это мой тебе такой странный рай.

Они шли по Косому, практически светясь от направленных со всех сторон заинтересованных взглядов прохожих.
В своём синем комбинезоне на полосатую футболку парнишка идёт по вымощенной дорожке и жуёт лаймовую жвачку, из заднего кармане торчат волшебная палочка и пачка сигарет. Пылко-розовый цвет волос с новым маггловским трендом - скрытым окрашиванием. Под слоем принцесски персиково-жёлтое озеро, один висок сбрит. Солнце поблескивает в золотистой оправе прямоугольных очков, взгляд голубых глаз смеётся. Парнишке по кайфу. Жизнь такая клёвая в семнадцать, и он выглядит так, будто под кислотный дождь вышел с коктейльным зонтиком.

Рядом шёл высокий мужчина в плаще с сигаретой в зубах. Осанка гордая, походка уверенная, шаг стремительный, взгляд карих глаз холодный - перед ними непроизвольно расступалась толпа.  Оборачиваясь на них, люди не могли для себя решить, кто из них опаснее - солнечный разноцветный мальчик или мрачный мужчина в развевающемся плаще.

Гринготтс. Флориш и Блоттс. Твилфитт и Таттинг. Аптека. Дырявый котёл. Уменьшив покупки, они вышли в маггловский Лондон - мальчик-семицветик был неравнодушен к шмоткам.

***

Антипохмельное на столике. Завтра утром пригодится. Они снова у камина, и Чёрный человек смотрит изнутри, прихватывая губами прядку волос. Снова изучает тело по сантиметру, не веря, что завтра его мальчик уедет в Хогвартс. Может быть забудет его, а может быть умрёт. Всё может быть в огнях Белтайна. Его Гарри теперь Лорд Поттер-Блэк. С опасной начинкой. Но об этом потом. Сегодня последняя ночь. Спеть колыбельную?

Колыбельная срывается и остаётся пропущенной. Гарри сжимается как-будто беззащитно и позволяет целовать себя в шею, обнимая и едва дыша. Побыть хорошим мальчиком напоследок не в падлу, даже приятно. Право на перевоплощение, право стать кем угодно уже у него, ибо нет для него ни законов ни условностей.
Сириус гладит ладонью его бёдра, внешнюю сторону, внутреннюю, притирается к животу и прокатывается пахом о пах. Гарри клеится к нему, немощно простонав, царапнув ногтями предплечья. Ему несложно показать слабости. Он из них соткан, он так выточен, что кажется - не сломишь.

Крестный выломал. Он протиснулся между его колен и, горячо выдохнув на ухо, сгребая в объятия махонькое тельце, выудил стон сильный, хриплый и долгий. Он двигается в нём, разбивая внахлёст, докрасна раскрашивая шею и губы, опаляя ключицы. Гарри не может сосредоточиться, выгибаясь и подгоняя шлепками узких ладоней.

Мальчик тесный, горячий, взмокший. Сириус слизывает его жидкости, наматывая волосы на дрожащие пальцы. Мимолётная секунда взлёта. И ему кажется, это потрясающе. Не в рамках телесной эйфории. Потрясающе любить его просто, немного по-пёсьи рычать, когда накрывает оргазм, а их безумие множится втрое, от излома голосов до содрогающихся мышц, почти равно, но не одинаково.

Склеенную мокрую чёлку Гарри откидывает назад и тянется, чтобы целовать лоб, уголки бровей. Когда он моргает - видны длинные ресницы. 

- Зачем тебе такие? - Сириус касается их подушечкой пальца, размазывает по векам невидимые тени.

- Что бы ты в моих глазах не потерялся.

Он мало что знает или попросту не хочет говорить, чтобы не показаться оптимистом, чтобы не тратиться на слова вовсе. Он просто хочет вернуться. Талантливая Золотая Крошка. Мальчик, которому важно внимание, за которое он ни разу не попросит. 

- Гарри, - Сириус вздыхает с надрывом и умолкает, когда получает невесомый поцелуй в переносицу.

Гарри захватывает его, обнимая и делая дыхание единым, его рука гладит мужчину вдоль спины. Как старшему, ответственному, как покорённому и беспомощному, Сириусу охота прекратить эту молчаливую истерику и остановить его.

Но как ты остановишь то, что тебе не принадлежит?