Ты так похож на своего отца.

Мы с тобою поломанные психи.

Он не любит темную магию, но рожден для неё. Сидя в старом доме, живет воспоминаниями. Сделал себе календарь на стену и зачеркивает дни. Он помнит фрагментами, а чувствует полностью. Не любит холод и топит камин даже летом. Читает газеты со статьями о выходках Гарри, смеется лающим смехом, а вечером напивается до бессознательного. Доводит Кричера до истерики тем, что заставляет его готовить «то не знаю что», а потом отказывается от еды, потому что тот не угадал. Вчера сжег блок сигарет, чтобы был повод сходить в магазин.

Они с Гарри договорились не писать друг другу писем, что бы не будоражить кровь, и он уже жалел об этом. Он вспоминал, как они ходили в маггловский Лондон в кино на ночные сеансы, а потом до рассвета гуляли по набережным и ночным клубам, воображая, что это не они входят в топ «Самые узнаваемые личности магической Англии». Они учились варить кофе с капелькой виски, но пока они целовались на кухонном столе, кофе пролилось на плиту и пришлось пить виски с капелькой кофе. Сириус рассказывал смешные истории из школьных будней, а Гарри громко хохотал и блестел глазами, так что в итоге Сириус засматривался и останавливался посреди повествования. Они несколько прожигали ковер в гостиной сигаретами. Гарри нравилось бить посуду, особенно хрусталь и Сириус дал ему карт-бланш на все праздничные бокалы. Гарри включал маггловские песни на запредельной громкости, садился в центр своей комнаты голый, обнимал колени и ждал, когда придет Сириус и проведет своими пальцами по выпирающим позвонкам. Это был очень важный ритуал, потому что Гарри, закрывши глаза, поводил плечами и головой в такт музыке, а потом открывал глаза, и Сириус целовал его. Сириус очень любил его руки в такие моменты. Они пахли сандалом крема и лавандовым гелем для ванны. Тонкие пальцы заканчивались отросшими ногтями, поэтому казались еще длиннее и складывались во всевозможные комбинации, пока Гарри подпевая музыке, воображал себя топ-моделью или танцором. Он любил голос Гарри. Его шутки и, выпрашивающие поцелуй, моськи. Холодные ступни согревал ладонями. Любил его глаза в минуты кайфа и белые зубы в минуты улыбки. Любил гладить его по спине ночью и целовать плечи и спину утром. Он помнил, как неприлично красив был его Гарри по утрам, как беспринципно хамоват – уже тащит чужую сигарету из пачки и делает ее своей первой за день. Он любил Гарри и безумно скучал. А безумно скучать безумным людям противопоказано.